сидела за столом в ординаторской и машинально раскачивала и без того расшатанный стул. Вперёд-назад. Вперёд-назад. Её взгляд бездумно следил, как мерцал на экране портал для резидентов. Голубыми конвертами там светились пятнадцать заявок в больницы провинции, и по прошлому опыту она уже знала, что впереди её ждут изматывающие недели бесконечных интервью. На них тщательнейшим образом проверят её теоретические знания, зачитают curriculum vitae и едва ли не по буквам разберут скопившиеся за десять лет публикации в научных журналах. А после всего останется только ждать и надеяться, что её не сошлют куда-нибудь на отшиб Тадусака. Несмотря на полученный вид на жительство, Рене была чужой для этой страны. Она вздохнула и снова качнулась на стуле.
Спустя несколько дней после похорон отделение нейрохирургии жило в привычном темпе, не в силах хотя бы на минутку остановиться и отдышаться. Кто-то куда-то спешил, кто-то что-то зубрил или же с криками обсуждал, наставники ругались на резидентов, резиденты спорили между собой: кто виноват и что стоило делать. Из динамиков то и дело доносилось привычное информирование про «код синий» где-нибудь в неотложке, после чего сразу слышался топот. Крутанувшись в кресле, Рене замерла и упёрлась взглядом в светло-зелёный костюм операционной сестры.
– Разговор может подождать до конца обеда? – вяло спросила Рене и кивнула в сторону почти нетронутого контейнера с едой, пока сама накручивала на палец прядь белокурых волос.
– Ты всё равно не ешь, – пожала плечами Энн.
– Жду, пока выветрится аромат твоих тюрингских колбасок.
– Вообще-то, франкфуртских! – возмутилась медсестра, а затем принюхалась и скривилась: – Фу! Что за дрянь?
– Цветная капуста с приправой из франкфуртских колбасок недельной давности, – всё так же равнодушно откликнулась Рене, но Энн не слушала.
– Ты бы хоть кленовым сиропом её полила. Иначе же невозможно! Кошмарная гадость. – Она скривилась, вызвав ответный длинный вздох. Кажется, ждать до конца положенного обеденного перерыва медсестра не собиралась.
– Чего ты хотела?
Рене выпрямилась и наконец посмотрела на недовольно хмурящуюся рыжеволосую подругу. Та бросила последний скептический взгляд в сторону ни в чём не повинной еды, а затем демонстративно шлёпнула по столу объёмной папкой.
– Из университета прислали документы на подпись. Как я поняла, твоя резидентура в нашей больнице закончилась.
– Документы? – Рене непонимающе уставилась на внушительную стопку листов. – В смысле? Ещё не было ни одного интервью или хотя бы приглашения. Да и программа молчит.
Она махнула рукой в сторону по-прежнему равнодушно мелькающих голубых конвертов. Система подбора новой больницы начиналась только после всех собеседований, месяца эдак через два.
– Было или нет, им из твоего университета виднее. Конверт прислали с курьером пятнадцать минут назад, так что, похоже, тебя куда-то срочно переводят.
Энн развела руками и присела рядом на краешек стола.
