глядя в её глаза.
– Не могу отказать, когда ты рядом, – только и ответила Люция, пыталась отвести свой взор, но не смогла – слишком любила любоваться глазами Бальтазара, особенно живьём, когда он рядом и так близко. – Если не любишь меня… позволь хотя бы мне тебя любить, – расстёгивая сарафан, тянулась она к его губам и не желала отпускать, прижав к себе, что было сил в её щуплых тоненьких руках.
– Ты сумасшедшая, – вдыхал он аромат её лица, ловя дыхание, движение губ, порхание ресниц и, даже не думая подниматься.
– Возможно… у сумасшедшей куртизанки больше шансов на некроманта, чем у здравомыслящей… – кокетливо взглянула вдруг она и вздрогнула уголкам губ в хитром подобии ухмылки.
– Не понимаю, как так можно. Желать, прощать и ненавидеть, – целовал Бальтазар её губы. – Желать, рыдать и снова прощать. Как ты с этим живёшь?
– В слезах, в тоске, в извечной боли, – отвечала она, не сводя взгляд, изливая душу, как пробивает себе путь чистый горный родник средь мха, камней и грязи под светом проникающего среди кроны яркого солнца. – И в наслаждении от каждой встречи. Ты изменил мою жизнь, она перестала быть серой и обречённой, – срывала девушка свою одежду, двигая его рукой меж своих нежных ног.
– Некромант не может быть лучом надежды, он приносит только тьму и страдания, – утверждал ей Бальтазар, поглаживая по молодому телу уверенными прикосновениями.
Крепкие мужские пальцы наслаждались прикосновениям к прелестной девичьей коже, скользили по изгибам её фигуры, переходя то на плотные бёдра, то на изящный живот… Взбирались к нежной мягкой груди, возбуждая раздетую девицу всё сильнее, переходили на изящные плечи, поглаживая по обнимающей руке.
– Значит, я буду любить эти страдания… – вела она руками по нагому телу воина-чародея. – Возьми меня силой, отшлёпай, накажи, заставь ревновать снова и снова… Так я хотя бы чувствую себя живой. Сердце обливается кровью, потому что любит и изнемогает без ответной ласки. Но зато не обращается в безжизненный камень, не имея желания жить. Я лучше умру за тебя, чем забуду и освобожусь от наваждения
– Даже после всего, что я сказал, что я сделал, ты всё равно этого хочешь? – ощущал он её жар и возбуждение, властно двигал пальцами, лаская девушку до стонов изнеможения.
– Ты сам сказал, что у вас с ней лишь деловые отношения. А со мной иные, раз ты мне не платишь, – отбросила она кошель с золотом подальше. – Не знаю, кто я для тебя, но лучше жить в таком неведении, как сейчас, – выгибалась она всем телом, насаживаясь на его пальцы, так что кровь закипала в разгорячённом теле, – чем видеть тебя женатым на ком-то.
Она тёрлась щекой, словно ласковая кошка, прижималась, приподнималась лишь для того, чтобы он снова и снова прижимал её к влажной от ночной росы и тумана траве, чтобы ощущать его власть, его силу и гонор, но при этом самой себя ощущать столь желанной и любимой.
Становилось стразу столь приятно и комфортно.
