вы считаете, Владислав, пристало ли честному мужчине в высоком чине изменять собственной жене? – Спросила Мария Антоновна, смотря на Немова тем же прожигающим взглядом.
У него даже ком встал в горле. Выдавить из себя ничего порядочного, кроме «Нет», Владислав не сумел.
Мария Антоновна улыбнулась и тихим голосом заметила ему:
– Рада услышать такой ответ, но вынуждена напомнить, люди могут не так понять ваши действия, своим поведением вы рискуете опозорить не только себя, но и всю нашу семью. Вы должны избегать подобных инцидентов, а иначе…
– Но… но… я же ничего…
– Владислав, ничего – это уже много, – таков был ответ.
Немов чувствовал себя мальчишкой, распекаемым училкой. Но Мария Антоновна и вправду обладала особым даром убеждать человека в том, что он виноват, даже когда того не бывало вовсе. Впрочем, как многие старушки.
Мария Антоновна пристально всматривалась в карие глаза Владислава Архиповича, хватая нотки смятения, как снежинки на ветру. Воздух вскипал.
«Как бы наша слава не стала для Влада посмертной, надобно спасать», – решились Василевский и Беликов.
Незаметно из-за Немова вынырнули они и почтительно заговорили.
– Владислав, не познакомишь ли нас с этой чарующей дамой, – сказал Беликов, наклоняясь, и подал свою руку, ожидая приветствий. Но Мария Антоновна руки не подала, а только презрительно поправила свою перчатку. Василевский имел неосторожность и злорадно хихикнул над другом.
В тот же миг на него посмотрели глаза пугающей старушки. Василевский поперхнулся и стал тихонько покашливать. Мария Антоновна, повернувшись к девушкам, сказала: «Нам пора, здесь нет хорошей беседы», – взяла нескольких самых юных за руки и увела в сторону. Девушки, уходя, оглянулись было на Беликова и Василевского, но дама одернула их, и они так же смиренно отвернулись.
Андрей Максимович произнес:
– А все же… кто это?
Вытирая пот со лба, Немов отвечал вкрадчиво:
– Это тетушка моей жены Мария Антоновна, дал же бог!
Беликов с удивленным видом так и смотрел вслед девушкам, а затем добавил:
– Ну ничего себе родственнички.
– Чего она пристала?
– Сам не пойму. Я к ней с приветствием, а тут, дескать, вы не должны целовать руки. Про приличия там какие-то объяснялась, мол я позорю семью. В общем, отчитала по полной. А за что? Разве я виноват?
– Прямой вины, конечно, не окажется, а вот косвенной… это вопрос, – заключил Василевский.
– Бред! Косвенная? – Немов презрительно посмотрел на Василевского, абсолютно не взяв в толк, что такое эта самая «косвенная».
– Вспомни уголовку в институте, Влад! Когда ты целовал девушке ручку, то допускал ведь возможность, что это кто-то увидит, но самонадеянно решил, что все поймут тебя правильно. Вот и преступная неосторожность как минимум, – отвечал уже Беликов как на экзамене.
Честный
