канделябрах, а на письменном столе, вместо компьютера, разложены листы пожелтевшей бумаги, чернильница и перо.
В самом центре комнаты расстелена шкура черного медведя, который при жизни, судя по размерам шкуры, был в высоту метра два с половиной. Прямо на шкуре установлено красное мягкое кресло, и на нем, словно на троне, восседает мужчина с угольно-черными волосами. Его губы обрамляет аккуратная бородка, соединяющаяся с усами, такая же черная. Ноги мужчины расставлены в разные стороны, брюки спущены до стоп, и прямо между его обнаженными коленями, прикрывая собой его хозяйство, трудится стройная блондинка. Она стоит перед ним на коленях, а ее златовласая голова то поднимается, то опускается.
Сам мужчина тут же переводит взгляд на незваную гостью и разводит руки в стороны. Его лицо озаряет улыбка.
– Сестренка! – кричит он, раскрывая рот ровно настолько, насколько позволяет торчащая из него сигара. Девушка, до этого момента добросовестно исполняющая свою работу, внезапно замирает, и мужчина кладет на ее макушку руку, давит вниз. – А ты не отвлекайся.
Девушка продолжает, но как-то неуверенно.
– Ты потерял папин лимузин, Давид? – скрестив руки на груди, грозно спрашивает девушка на шпильках. Ее иссиня-черные волосы элегантно обрамляют оголенные плечи и частично спадают на грудь. Ее черное платье всегда нравилось Давиду. Оно идеально подчеркивало все ее великолепные формы и, не будь она его сестрой, пусть даже родной лишь по отцу, он давно бы ее трахнул.
– Никого я не терял, куколка, – он затягивается и выпускает в ее сторону клубы сизого дыма. – Разве возможно потерять то, что тебе не принадлежит? Машинка гуляет сама по себе. Куда хочет, туда и едет.
– А это ничего, что… машинка… – она вычеканивает это слово чуть ли не по буквам, – нашла нашего братика?
– Четвертый найден?.. – улыбка мигом исчезает с его лица.
– Сегодня утром лимузин впервые за последние четыре года проехал по тайной тропе. А затем, через полчаса, снова.
Давид сглатывает.
– Мы же так и не смогли ее заставить… я думал, после смерти отца…
– Бьюсь об заклад, тут постарался Ягужинский.
– Сучий… – лицо Давида наливается кровью. – Пошла на хер!
Он отбрасывает блондинку в сторону и встает. Его торчащий отросток внушительных размеров нацеливается прямо на стоящую у дверей сестру, и она даже несколько секунд на него смотрит с нескрываемым интересом.
Давид в это время наклоняется, чтобы надеть брюки и ловит ее взгляд.
– Что?! Пиписек раньше не видела?
Девушка поднимает взгляд на брата.
– Можешь его чмокнуть! – выплевывает он и пытается засунуть свой член в брюки. Безрезультатно. – Падла! Иди сюда! – кричит он блондинке, молча сидящей на шкуре медведя, и та тут же повинуется, правда с небольшим испугом на лице.
Давид бросает девушку на кресло, разворачивая к себе спиной и пристраивается сзади.
– Я
