Да какого черта? – де Гиш едва не задохнулся от возмущения, услышав совет камердинера, а тот из опасения, как бы молодого господина не хватил удар, поспешил к столу, чтобы налить в кружку воды из стеклянного графина.
– Выпейте прохладной водицы, ваше сиятельство! А то, что белошвейки шьют и для господ, так это ж всем известная истина. А как бы, по-вашему, мэтр Савари справлялся с навалившимися на него заказами? Именно что так, а не иначе. Да и ткань для вашего костюма подыскать можно не только в запасах у мэтра Гатто. Кале – город портовый, сюда каждый день приезжают торговцы со всего света!
– Но Данжюс прибрал к рукам именно мою ткань, Жак! Только она подошла бы к моему костюму, – чуть менее грозно проговорил де Гиш, в бессильном гневе сжимая кулаки и не сводя глаз от окон постоялого двора. – А самое оскорбительное это то, что он оденет в мой бархат слуг своего дядюшки! Уж это наверняка!
– Но это, может быть, и не так…
– А что, по-твоему, он там в Англии успел так раздобреть, что на пошив камзола для него одного понадобится столько же ткани, сколько мне предлагали для раскроя костюма на меня самого и на камзолы пажей герцога Орлеанского в придачу?
– Может, – Жак аккуратно забрал пустую кружку у него из рук и поставил её на стол, – а, может быть, граф Данжюс выкупил всю ткань только затем, чтобы она не досталась никому. Чтобы не оконфузиться, явившись на торжество в одинаковых костюмах.
– Это моя ткань! – проговорил де Гиш и хлопнул ладонью по подоконнику. – Это я должен был выкупить её целиком! Точнее, ты! Какого дьявола ты не сделал этого, Жак?
– Да я же и собирался сделать это несмотря на то, что ваше сиятельство так и не соизволили отдать приказание. Вы и денег на покупку не выдали. Так я уже собрался в кредит выкупить ткань на имя вашего отца, герцога де Грамона. А вот же! Мне и дали от ворот поворот. Сказали, что на днях граф Данжюс явился к мэтру Савари и в буквальном смысле запер его в мастерской. И всех его подмастерьев! Он всех их нанял шить новый костюм для себя! И в тот же день выкупил несколько отрезов ткани у мэтра Гатто. В том числе и тот, который предлагали вашему сиятельству.
– Я вздую этого рыжего хлыща! – процедил сквозь зубы де Гиш, злясь на Данжюса, но ещё больше на самого себя за то, что, поддавшись дурному расположению духа, так глупо прозевал шанс блеснуть на торжествах, устраиваемых в честь прибытия принцессы Генриетты, воплотив свои фантазии в новом фасоне костюма.
Стать зачинателем нового веяния в моде – разве это не слава, достойная его, Армана де Гиша? Да ведь уже и теперь, подражая ему, юные щёголи при дворе носят наглухо застегнутые чёрные колеты и с мрачным видом смотрят исподлобья на окружающих! Но разве не будет поистине высшим достижением, если заставить всех носить длиннополые камзолы, такие, как у турецких янычар: с золотыми шнурами на груди, вместо опостылевших коротких курточек с множеством глупых бантов, лент и рюшей?
– Собирайся!
