службы.
– Прекрасно, и что же? – нетерпеливо поторопил его де Креки.
– В Кале всё перевернулось с ног на голову из-за перемены планов прибытия кортежа её высочества.
– То есть? Из-за какой это перемены планов? – нахмурился де Креки, пытаясь воссоздать в памяти переписку с Мазарини касательно предстоящего путешествия юной Генриетты из Лондона в Париж.
– Дело в том, что во Франции до некоторых пор все только и говорили о том, что английская принцесса и её кортеж прибудут в Гавр, – де Вильнёв начал издалека, но де Креки тут же прервал его, требовательным жестом приказав перейти прямо к сути дела.
– Никто не ожидал, что кортеж принцессы прибудет в Кале! – выпалил де Вильнёв, но, уловив по выражениям лиц, шедших рядом с ними, что его голос прозвучал чересчур громко, продолжал свой рассказ шёпотом:
– Вплоть до начала марта это не обсуждалось. И вдруг в Кале прибыл сам маршал де Грамон, а вместе с ним целых две роты королевской гвардии под командованием де Варда и де Вилькье. И даже Пикардийский пехотный полк! После их прибытия в Кале случился небывалый наплыв дворян не только из Парижа, но со всех концов Франции. Не прошло и недели, как во всём городе не осталось ни одного свободного приличного особняка! Да что там! Не только в самом Кале, но и в его окрестностях больше нет ни одного пустующего постоялого двора и даже захудалой таверны. Всё оккупировано понаехавшей знатью и провинциалами!
– Ну, так-таки и всё?! – ухмыльнулся де Креки, довольный ажиотажем, который возрос в связи с ожидающимся прибытием принцессы Генриетты, в чьей помолвке и церемонии передачи жениху по доверенности он принимал самое деятельное участие.
– Буквально всё! – подтвердил де Вильнёв и улыбнулся с намёком, что напоследок он приберёг самую пикантную новость:
– И что самое интересное, во всём Кале не осталось ни одного метра ткани для пошива. Портные посылают курьеров в Амьен и даже в Реймс за пополнением запасов.
– Ох уж эта молодёжь! – критически заметил де Креки, хотя в свете предстоящих торжеств он и сам отдал распоряжение срочно обновить гардероб для себя и для своего племянника, ставшего женихом по доверенности.
– Да. И ещё мне пересказали анекдотец один…
Шёпот де Вильнёва заглушило громкое объявление, которое церемониймейстер произнёс, стоя на входе в Большой банкетный зал. Подождав с минуту, граф шёпотом пересказал сплетню о ссоре двух щёголей из свиты герцога Орлеанского из-за отреза дорогой ткани, которая приглянулась обоим, а также из-за услуг одного из самых именитых парижских портных.
– Постойте-ка! Вы сказали, что граф де Гиш собрался вызвать на дуэль графа Данжюса? Это не того самого Данжюса? – дежурная улыбка на лице де Креки мгновенно растаяла, и он взирал на де Вильнёва взглядом инквизитора, ожидающего полной исповеди:
– Детали, граф! Не опускайте ни малейших
