Гарриет предложила ему кусок хлеба, потом оливку и сыр. Эти подношения были проигнорированы, и плач продолжился.
Через несколько минут Гарриет раздраженно покопалась в сумке и обнаружила шестипенсовик. Ребенок выхватил его и умчался. Вокруг наступил прежний покой, который бывает, если вас окружает вода, а не земля. И тут радио умолкло. Внезапная тишина казалась такой напряженной, что Гарриет принялась оглядываться, ожидая, что сейчас что-то произойдет. Из репродуктора зазвучал резкий голос.
Мужчины рядом с кухней выпрямились. Один вскочил на ноги. Упал чей-то стул. Голос продолжал вещать. Из кухни вышел официант, а за ним повар в грязных штанах и фуфайке. Тот, что вскочил на ноги, что-то крикнул, и официант закричал в ответ.
– Произошло вторжение? – спросила Гарриет.
Гай покачал головой.
– Что-то про Кэлинеску.
– Кто это?
– Премьер-министр.
– А почему все так разволновались? Что сказал диктор?
– Не знаю.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, старший попрошайка проскользнул под самым носом у официанта и теперь настойчиво клянчил, понимая, что у него мало времени. Официант подошел к перилам и что-то крикнул лодочнику. Тот крикнул ему в ответ.
– Он говорит, что в Кэлинеску выстрелили, – сказал Гай. – Объявили, что он то ли умирает, то ли уже умер. Надо идти в Английский бар. Туда стекаются все новости.
Они покинули парк через боковые ворота, где стояла статуя опального политика с головой, накрытой мешком. Торопливо пройдя по переулкам, они вышли на главную площадь, где уже торговали экстренным выпуском газет. Люди выхватывали их друг у друга, а прочтя первую строчку, бросали под ноги. Площадь была усеяна газетными листами, которые слегка колыхались под дуновениями горячего ветра.
– Его убили на птичьем рынке, – сказал Гай, засунув газету под мышку.
К ним резко повернулся какой-то мужчина и заговорил по-английски:
– Говорят, что «Железную гвардию» распустили! А теперь еще и это! Теперь может быть всё что угодно. Понимаете? Всё.
– И что это значит? – спросила Гарриет, пока они торопливо шагали по площади.
– Что немцы что-то замышляют, видимо. Сейчас узнаем.
Но Английский бар – темные панели, пальмы в латунных горшках – был удручающе пуст. Из высоких окон на пол падали лучи света, придавая помещению игрушечный вид. Видимо, еще недавно здесь было полно народу, поскольку в воздухе висели клубы табачного дыма.
Гай обратился к Альбу – мрачному, трезвому парню, которого в Бухаресте считали идеальным воплощением английского бармена:
– Куда все делись?
– Ушли посылать новости, – ответил Альбу.
Гай раздраженно нахмурился и спросил Гарриет, что она будет пить.
– Подождем, – сказал он. – Они вернутся. Это центр информации.
6
Крики газетчиков на площади заставили Якимова
