великий князь.
– Про странного Валентина и башню с часами пленник сказал впервые. Считай, вспомнил чего не знал, – покачал я головой. – Но я даже уточнил у него. Вроде как этого он раньше никому не говорил. Зато, по его словам, раньше он упоминал куда более жирную зацепку. Бордель «Красный куб» или что-то в этом роде, по-русски он не особо понимает, как ты знаешь.
– Купол, – быстро поправил меня Арсений. И под моим вопросительным взглядом тут же дополнил: – Память предшественника вдруг отреагировала. И что же получается? Никаких упоминаний о борделе в отчётах не было.
– Вот и я говорю, – вздохнул я. – Либо на каком-то этапе информацию вычеркнули, либо нашему наёмнику привиделось, что он уже рассказывал об этом.
– Хочется верить во второй вариант, – нахмурился великий князь.
– Но мы-то с тобой понимаем, что, скорее всего, столкнулись с первым, – отозвался я.
Глава 8
«Моей жене Софье Александрит», – гласила едва заметная гравировка с внутренней стороны кольца.
Софья не сразу заметила её, обнаружив только на третий день после того, как Аскольд сделал предложение. Девушка часто надевала кольцо, когда никто её не видел. А в свободное время иногда его разглядывала. И крайне удивилась, когда впервые прочитала надпись, сделанную мелкими буквами.
«Каков наглец! Уже и имя рода придумал!» – подумала она тогда с восхищением. И даже не почувствовала обиды, что Аскольд выбрал имя рода единолично, не посоветовавшись с будущей супругой. В этом вопросе у Софьи не было предпочтений.
Ведь нельзя назвать новый род «Рюриковичи».
А имя «Александрит» звучало непривычно для русского слуха, чем сильно выделялось из общей массы.
Но Софья была почему-то уверена, что это имя подойдёт роду Аскольда. Да и ей, откровенно говоря, нравился выбор жениха.
Да, тогда она считала Аскольда своим женихом и будущим мужем. Пусть так и не дала ему прямого ответа, занятая размышлениями о том, что нужно сделать, чтобы сразу создать боярский имперский род, что попросить в приданое…
Софья Троекурова в очередной раз прокручивала в голове события минувших дней и вертела в пальцах дорогое сердцу кольцо, сидя на кровати в своей комнате в московской усадьбе князей Выборгских.
– Колечко на память, колечко… – тихо пропела она и уткнулась лицом в подушку.
Девушка не знала, сколько она просидела в такой позе – до тех пор, пока в чувство её не привёл осторожный стук в дверь.
Быстро спрятав кольцо под подушку, Софья, повысив голос, проговорила:
– Войдите!
– Доченька, это я, – сказал князь Выборгский за дверью.
– Входи, пап, я одета, – вздохнула девушка. Она сначала подумала, что это служанка, а тут сам князь.
Антон Иванович зашёл в комнату и скользнул взглядом по домашнему платью дочери.
– Соня, к тебе есть серьёзный разговор. Спустишься со мной в библиотеку?
– Хорошо.
