Касатикова, я сварила кофе, налепила бутербродов и даже сделала шоколадный кекс в кружке, щедро намешав в тесто изюма и густо запорошив готовую выпечку сахарной пудрой.
Суровые мужчины – они же как дети. Любят сладкое и не замечают, как ими коварно манипулируют.
Старлей переступил мой порог опасливо. Как в бандитское логово шагнул, право слово!
И чего боится, дурашка? Я же его накормлю, напою, а на лопату сажать и в печь совать не стану. Нет у меня таких, чтобы пришлись по размеру высокому широкоплечему оперу.
– Вот бутерброды, вот кофе. – Я поставила перед Максом тарелку и кружку. – Три ложки сахара, как ты любишь, положила и размешала. Как поживаешь, Касатиков? Давненько не виделись.
По выражению лица старшего лейтенанта можно было понять, что дни в разлуке не показались ему слишком долгими, но ничего такого он не сказал. Нарочно запихнулся бутербродом, чтобы не ляпнуть лишнего.
Привычно игнорируя демонстративную неразговорчивость полицейского товарища, я непринужденно набросала еще вопросиков:
– Как там Алина? Причину смерти ее мужа уже установили? Кого подозреваете?
– В чем? – поперхнувшись и откашлявшись, спросил Касатиков.
– В убийстве Золотухина, в чем же еще.
– А с чего ты взяла, что его убили? – Старлей покончил с одним бутербродом и взял второй, держа его так, чтобы при необходимости моментально заткнуть себе рот.
Понятно, боится, что я выпытаю у него тайны следствия.
– А с чего бы иначе к вдове явился опер убойного отдела?
– А может, мы это… близкие знакомые! И я приехал выразить соболезнования! – нашелся опер и, очень довольный своей находчивостью, отсалютовал мне бутербродом.
– Что, правда знакомые? И близкие? Уж не с тобой ли Алина изменяла мужу?
– Конечно, не со мной! Совсем с другими! – возмутился Касатиков, не заметив, что попался в ловушку.
Я поставила локоть на стол, положила подбородок в ладошку и поморгала полицейскому простофиле:
– Рассказывай уже, не тяни! Сам же понимаешь, я все равно узнаю – если не от тебя, то от полковника или от девочек из вашей пресс-службы. И не спрашивай, зачем мне: я живу в этом доме и должна понимать криминогенную обстановку.
– Ладно. – Макс сдался и заел горечь поражения третьим бутербродом, а потом потянулся за кексом. – Обрисую тебе ситуацию, но только в общих чертах и не для передачи третьим лицам.
– Третьим – ни-ни, – пообещала я, подумав, что лучшая подруга – это же, считай, мое второе я. Значит, ей можно.
– Причина смерти гражданина Золотухина Петра Павловича – отравление.
– Чем?
– Сильнейшим на Земле органическим ядом. – Касатиков, нисколько не испортив себе аппетита упоминанием смертельной отравы, в три укуса слопал кекс, допил кофе, промокнул рот бумажной салфеткой и встал из-за стола. – И, предваряя твой вопрос: он принял его сам.
– Зачем?!
