перебила Елизавета брата. – Она загрызла Василису. Вцепилась ей в лицо, словно медведь! Она перекусала половину народу в пескарях!
– Василиса тебя всегда раздражала! Так! Мы не одни наследники аптеки. Отец имел ещё пол дюжины жён кроме маменьки и все они хотят это место.
– Мало ли, что они хотят. Ключи нам отдал адвокат. Документы у нас есть. А ещё есть Настя. Если они ещё раз сюда сунуться, спустим её на них. – развела руками Елизавета.
И это были еще не все плохие новости. Саша устроил сестру на диване, принес из аптечных запасов йод, бинты и принялся обрабатывать колени сестры, как делали их няньки в детстве, Он подробно рассказывал сестре о том ужасе, что сегодня они сотворили на кладбище и дул на ссадины. А Лиза только шипела, когда брат касался ран.
– Страх божий! – восклицала она. – Мне нужно выпить!
Но в доме уже все выпил брат. У него тоже выдался тяжелый день.
Совсем недавно единственной заботой близнецов было лишь что надеть, что выпить вечером и какую книгу им будут читать перед ужином. Теперь же, читать приходиться самим, ужинают они через раз, в подвале воскресшая из мертвых и очень голодная девица. А генерал Москвитин висит как дамоклов меч, над головами. Или сидит в печенках. Не так они представляли себе взрослую и самостоятельную жизнь. Елизавета хотела выйти замуж и уехать из Российской империи. Возможно выйти замуж во второй раз и уехать из той империи, в которой будет жить при первом замужестве. Саша рассчитывал дослужиться за поручика, пить, гулять с девицами, снова пить и что бы у денщика не воняли ноги. Теперь оба сидят без света в лавке красоты и здоровья, и с опаской глядят то на входные двери, то на потайные. И нет заграничных женихов, девиц, и даже денщика безо всяких ног нет.
Глава 4. В которой империя несёт первую и последнюю потерю.
День выдался теплым. Двадцать градусов в тени. Англия объявила войну Германии за то, что последняя напала на Францию и самым бесцеремонным образом нарушила нейтралитет Люксембурга и Бельгии. На набережном цыгане давали представления с акробатами, канатоходцами, гимнастками и диким медведем. Бастующие рабочие мешали представлению и своими воплями спугнули животное. Медведь подрал с десяток зевак и одного цыгана, прежде чем его застрелил околоточный.
– Слыхали, господин Ивашевич, о военных действиях, что начались в Европе?
– А как же, друг мой. Этого было не избежать! Скоро наш черед Франция и Великобритания не позволит нам остаться в стороне. Иначе все их мануфактуры в Москве, Петербурге накроются, прошу прощения, задницей.
– Вы правы, мой дорогой друг. Бесконечно правы! Но это еще не все! Знали бы вы сколько нашего золота уходит в Англию.
– Знаю! Дорогуша! Вы видели ихнего Георга? Он же как две капли воды похож на нашего государя императора. Будто бы они не двоюродные братья, а из одной утробы вышли.
– Ох, не доведет эта война до добра.
– Конечно не доведет! – вмешался дворник, обметающий опавшие листья вокруг беседующих господ. – Что с узкоглазыми
