style="font-size:15px;"> – Вы к кому?
Мужчина наклонился и сказал прямо в глазок.
– Выдрин Александр Иванович? Лейтенант Пахомов, управление «Ч».
– А что вы хотели?
Он снова наклонился. Был виден только его рот.
– Откройте немедленно дверь. Не создавайте себе лишних проблем.
Выдрин побежал в комнату, преследуемый короткими, злыми звонками. Сначала он собирался утащить тело в ванную. Но психотерапевт оказался чересчур тяжелым. Пришлось бы потратить целую вечность на его перемещение. Под кровать он тоже не помещался. Та была слишком низкой. Пахомов между тем утопил кнопку звонка и не отпускал. Выдрин беспомощно посмотрел на шкаф. Перевел взгляд на потолок. И подумал: «Да что же это такое-то».
Сверху что-то стукнуло. Илья Абрамович был стар, слаб и часто ронял различные предметы. В дверь тоже стучали. Выдрин разобрал постель, втащил на кровать тело и накрыл с головой одеялом. Перед глазами мелькали белые точки. Руки и ноги мелко тряслись. Адреналин зашкаливал. Он вдруг понял, что не сможет идти на своих двоих. Дверь, кажется, уже трещала под ударами. Выдрин встал на четвереньки и посеменил, чувствуя себя старой коровой, которую тащат на веревке под нож мясника. В прихожей он кое-как выпрямился, хватаясь за косяк, и открыл дверь, стоя на коленях.
Пахомов запнулся на полуслове, огляделся, нахмурился и спросил:
– Что вы делаете?
– Я болен, – ответил Выдрин и неожиданно для себя заплакал.
– Встать можете?
Выдрин одновременно покачал головой и пожал плечами. Слезы бежали ручейками и собирались в уголках рта. Он закрыл руками лицо и длинно шмыгнул носом. Пахомов осторожно вошел и кашлянул.
– Александр Иванович, – обратился он. – Давайте мы встанем. Давайте?
– Я не могу, – проскулил Выдрин.
– Надо, надо. Ну что вы, взрослый мужчина. У вас что-то болит? Дайте руку! И другую дайте. Ну-ка!
Он крепко ухватил запястья и вытянул Выдрина в полный рост.
– Платок есть? Нет? Возьмите бумажный.
– Не надо, пожалуйста, я не хочу. Мне плохо.
– Послушайте, успокойтесь. Вам надо прийти в себя. У меня важное дело. Но долго я вас не задержу.
Выдрин шатался и прикладывал к лицу салфетку.
– Мне придется отхлестать вас по щекам, – сказал Пахомов. – А делать этого я не хочу. Рука у меня тяжелая.
– Подождите, сейчас.
Выдрин приложил платок к носу и крепко высморкался.
– Во-от, хорошо, – одобрил Пахомов. – Возьмите еще, у вас сопля из ноздри торчит.
– Спасибо.
Он высморкался еще раз и спрятал платки в карман.
– Что с вами такое? – спросил Пахомов.
– Много всего, – ответил Выдрин.
– Бывает. Но раскисать нельзя.
– Я понимаю.
– Хорошо. Где лоток?
– Что?
– Лоток, говорю, где?
– Какой лоток?
Выдрин вспомнил тот, в который выкладывал
