вот это последнее китайское предупреждение. Еще раз назовешь меня милочкой, душенькой, хуюшенькой, я тебе точно пару пальцев сломаю. Понял?
– Х-х-хо-ро-ш-ш-ш-о!
– По воскресеньям.
– Про-с-с-с-ти-те, что по вос-с-с-с-кре-с-с-с-еньям?
– Родя, не тупи, свободная я по воскресеньям. Где-то с 10 до 12 перед «треней» могу забегать.
– Это лучшая новость в моей жизни, Анна.
– Спасибо за конфетки, я побежала. Не провожай! У меня пятерка по топографии. Дорогу запомнила.
– Прощайте, Анна! – с грустью в голосе сказал художник.
Аня шла домой и размышляла, как вообще могло такое случиться, что она нашла общий язык с каким-то дохлым полупокером, да еще и согласилась тусить с ним раз в неделю. Наверное, любопытство, не более. Однако в мысли ее всю неделю закрадывалась грядущая встреча.
В воскресенье у хуевой двери ее ожидал Родя.
– Давно стоишь?
– Давно, боялся, что вы придете, а тут закрыто и уйдете. Мое сердце бы не пережило этого.
– Какой же ты ванильный, Родя, аж блевать охота.
– И я вас рад видеть, Анна.
– Здаров. Пошли уже рисоваться. Или как там правильно.
– Конечно, конечно, после вас, – он снова галантно придерживал хуевую дверь, пропуская даму вперед.
– Какой же ты кавалер, Родион! Охуеть просто!
Так Аня стала натурщицей. Кто бы мог подумать? Она лишь просто сидела на старом советском кресле, а Родя что-то малевал на своем холсте, периодически выдавая фразы типа: «Великолепно!», «Превосходно!», «Восхитительно!». Ей не нравилось долго сидеть на своем месте, но что не сделаешь ради искусства.
И так воскресенье за воскресеньем.
Родион не показывал ей свое творение, даже несмотря на Анины угрозы, а она умела быть убедительной.
– Это как платье невесты жениху до свадьбы увидеть!
– Родя, тебе не кажется, что ты сейчас втираешь мне какую-то дичь? Что ты вообще нашел во мне? Я же обычная. Ничего такого во мне нет.
– Вы заблуждаетесь, Анна. В женщине столько всего прекрасного. Свет, что излучают они, дарует миру счастье. А в вас горит ярчайший огонь. Чистая энергия. Я как увидел вас, сразу понял, что вон она – моя муза. Восхитительная из восхитительных. Красота лика вашего – самое что ни на есть искусство. В вас течет жизнь, а естество влюбляет в себя.
«Гладко стелет фраерок», – подумала Анна, но вслух сказала: – Слова твои сладки для любой дамы, – а затем поняла, что сказала, и снова поток мыслей накрыл ее: «Аня, слова твои сладки? Что за розовая блевотня? Он плохо влияет на тебя! Ты становишься мягкотелой! Аня, ты боец, что за слова твои сладки? Беги отсюда. Быстрее беги!»
– Ой, прекратите, Анна, что вы, что вы? Не принижайте себя. Ваш поток, транслируемый в мое сознание, рождает шедевр, я чувствую это. А вы чувствуете связь между музой и художником?
Аня молча сидела и не понимала, что происходит. Словно гипнозом он словами своими залезал ей в душу и разбавлял ее границы черноты
