месяц после родов. Как в 1994 году первого сентября после праздничной линейки в школе у детей. Как в 2005 году после выпускного вечера совсем уже взрослых дочери и сына. Так было много-много раз. Оставалось, вероятно, не очень много. Надо наполняться и запасаться впрок, – подумал, а затем улыбнулся Виктор Степанович, проникая в сокровенные уголки тела супруги.
Через две недели Юрьевы обвенчались. Службу проводил старец Мефодий. Вместе с родителями обвенчалась и Маша с мужем Василием. Валентина с Виктором Степановичем в счастливом и освященном браке прожила почти десять месяцев и умерла теплым майским утром, 16-го числа. Виктор Степанович до последнего мгновения держал за руку свою Валентину. Губы уже не шевелились, но слабеющий взор жены сказал:
– Прощай.
– До свидания, любимая, – прошептал Виктор Степанович.
Ладонь Валентины ослабла. Виктор Степанович упал головой в подушку. С этого мгновения он не услышит голос любимой. Никогда…
– Мужчина! Ваша бутылочка? Не нужна?
Высокий хрипловатый голос вырвал Виктора Степановича из сентиментальных воспоминаний. Перед ним стояла старушка, приличного вида, с пластиковым пакетом, из которого проступали силуэты пустых бутылок и алюминиевых пивных банок.
– Это не мое. Берите.
– Благодарствую, – улыбнувшись, сказала пенсионерка.
Старушка, кряхтя, нагнулась за бутылкой. Отлепила прилипший листок. Вытряхнула окурок.
– Что за привычка кидать папиросы в бутылку? Воняет же потом, сил нет.
– Принимают еще стеклотару? – спросил Виктор Степанович.
Раньше, еще в советское время, он никогда не выкидывал бутылки. Сдавал по 20 копеек за штуку. Стеклотару тогда принимали в любом продуктовом магазине или у пивных ларьков. Где теперь принимают бутылки, сколько полагается за зеленую поллитровку? – Виктор Степанович не представлял.
– Принимают, а как же.
– Где?
– Так я тебе и рассказала, – беззлобно огрызнулась старушка, – мне конкуренты не нужны.
– Хорошо. Хорошо. Я вам не конкурент. Просто интересно, сколько сейчас дают за пустую бутылку?
– Цена везде разная. Рынок, надо понимать. Смотря куда сдавать.
– Примерно, сколько?
– Ближайший прием стеклотары на Заводской, там за пивную бутылку дадут 70 копеек. А ежели дойти до улицы Народного Ополчения, там можно за рубль сдать. Но я туда не пойду. Далеко.
– Понятно.
– Загорелся, милок, прибыльным бизнесом?
– Если честно, то не очень, бабушка.
– Какая я тебе бабушка? Мне всего-то шестьдесят пять лет. Я еще ого-го!
– А мне шестьдесят два, – сообщил Виктор Степанович.
– Вот видишь, мы с тобой, считай, ровесники. Чего вылупился? Не ожидал? Если я прикид сменю, то можно еще и на танцы сходить. Пригласишь
