Питер вернулся в школу. После Рождества она взяла накопленные отгулы, и все, что с ней произошло, уложилось в эти две выходные недели. Никто не обсуждал ни происшествия в «Фуд-Кинге», ни «неотложки», ни того, как мистер Глисон нес ее на руках. Но прошло еще несколько недель, и Питер почувствовал: атмосфера вокруг него неуловимо меняется. Дни проходили как обычно: он завтракал, шел в школу, делал уроки, играл. После воскресной мессы Стенхоупы по-прежнему первыми выходили из церкви, пока остальные семьи стояли и болтали между собой. Правда, за покупками теперь приходилось ездить в дорогой магазин в соседнем городе, и, перед тем как отправиться домой, мама с минуту мрачно изучала чек. Но дело было не в этом. После того вечера накануне Нового года все они – Питер, мама и папа – как будто говорили друг другу одно, а думали совсем другое.
Маме вроде бы становилось лучше. Когда янтарные пузырьки опустели, их заменили на два полных. В День святого Валентина Питер с отцом получили по огромной шоколадке в форме сердца. Однажды вечером она рассказала услышанный на работе анекдот про трех хирургов в баре, и отец улыбнулся. Правда, Питеру все равно постоянно казалось, что он хочет что-то сказать, но в последний момент решает, что не нужно. И мама тоже это чувствовала. За ужином она торопилась положить мужу горячее, едва он успевал покончить с салатом. Она бегала к холодильнику за льдом для его напитков, чего прежде не делала никогда.
– Я сама, – говорила мама, если отец начинал мыть посуду, и он послушно отправлялся на диван.
По вечерам, заглядывая в родительскую спальню сказать, что он сделал уроки и идет спать, Питер неизменно заставал их в разных углах комнаты; отец сидел, уставившись в телевизор, а мама листала журнал, искоса поглядывая на отца.
Однажды, когда мама собиралась на работу, а он в школу, Питер сбежал по лестнице в подвал проверить, есть ли на сушилке чистые носки, и едва не споткнулся о толстую глянцевую брошюру, которая валялась у нижней ступеньки. Брошюра рекламировала поля для гольфа в Южной Каролине. Отец давно интересовался гольфом, мечтал его как следует освоить и даже приобрел на будущее набор клюшек. Обещал научить Питера главным ударам, когда тот подрастет. Игрок на обложке брошюры только что ударил по мячу и улыбался, наблюдая за его полетом. На первой странице была фотография счастливой парочки, а под ней бесконечные колонки цифр. Предложения и цены. Студии. Одноместные, двухместные и трехместные номера. Сезонная и годовая аренда. Накануне Питер забирал почту и точно знал, что никакой брошюры там не было. Он положил находку на стол в гостиной, на случай, если она понадобится родителям, отыскал носки и вернулся к себе. Одевшись, Питер выглянул в окно. Отец очищал машину от снега после внезапной мартовской метели. Держа скребок лезвием вверх, он крошил черенком лед на лобовом стекле. Чтобы удобнее сковыривать расколотый лед со стекла и стряхивать на дорожку, он снял с руки перчатку. Время от времени он прикрывал глаза ладонью и смотрел вдаль.
Отцу здесь невмоготу, понял Питер. Он хочет сбежать. Стоило этой простой и ясной мысли утвердиться в голове, как все, что прежде казалось нелепицей, обрело смысл.
Отец
