Ты не против?
– Я-то? Конечно нет.
– Вот это был уик-энд так уик-энд.
– Мне показалось, ты веселился вовсю.
– Совсем как в прежние времена – до эры экономики.
Марджори сказала Джоку:
– Как ты думаешь, Тони знает о Бивере?
– И не подозревает.
– Я не говорила Аллану. Как ты считаешь, он знает?
– Сомневаюсь.
– Ох, Джок, и чем это кончится?
– Бивер ей скоро надоест.
– Беда в том, что Биверу на нее наплевать. Не то она его в два счета бросила бы… Она себя ведет как последняя идиотка.
– А я бы сказал, что она на редкость ловко обтяпывает свои делишки, если хочешь знать мое мнение.
Гостившая супружеская пара тоже обменялась впечатлениями:
– Как ты думаешь, Марджори и Аллан знают о Бренде?
– Наверняка нет.
Бренда сказала Аллану:
– Тони на седьмом небе, верно?
– Молодец молодцом.
– Он меня начинал беспокоить… Как ты думаешь, он подозревает о моих шашнях?
– Да что ты. Ему и в голову никогда не придет.
Бренда сказала:
– Понимаешь, я не хочу, чтобы ему было плохо. Марджори читает мне мораль, словно она моя гувернантка.
– Вот как? Мы с ней не обсуждали твои дела.
– А как же ты узнал?
– Дорогая моя, до этой минуты я и понятия не имел, что ты водишь шашни. И сейчас ни о чем тебя не расспрашиваю.
– А… а я думала, все знают.
– С теми, кто пускается в загул, всегда так. Одним кажется, что никто о них не знает, другим – что все на свете знают. А на самом деле только дамы вроде Полли и Сибил считают делом чести разузнать подноготную каждого, остальных это просто не интересует.
– А.
Позже Аллан сказал Марджори:
– Бренда пыталась со мной откровенничать насчет Бивера.
– Я не знала, что ты знаешь.
– Знаю, как не знать. Просто я решил не допускать, чтобы она меня посвящала, – нечего ей важничать.
– Не могу тебе передать, как мне не нравится вся эта история. Ты знаком с Бивером?
– Встречал его. Впрочем, пусть Бренда и Тони сами разбираются.
Блондинка Джока звалась миссис Рэттери. У Тони сложилось впечатление о ней из случайно дошедших до него сплетен Полли и отрывочной информации, оброненной Джоком. Было ей слегка за тридцать. Где-то в Коттсморе жил ее бывший муж, майор Рэттери, долговязый, с сильно подмоченной репутацией. Американка по происхождению, но полностью космополитизировавшаяся, богатая, она не имела движимой и недвижимой собственности, за исключением той, что помещалась в пяти огромных сундуках. Джок положил на нее глаз прошлым летом в Биаррице и снова пленился ею в Лондоне, где она играла в бридж по-крупному, причем очень удачливо, часов
