хорошее впечатление. Насчет нас с Джеймсом можете не беспокоиться. Мы об этом на суде – ни гугу. Но на слуг полагаться нельзя. Вдруг нарветесь на новичка в судебных делах, а он возьми и ляпни что не след, и тогда что? Не нравится мне это, мистер Ласт, по правде вам скажу.
– А мне и подавно.
– А я детишек люблю, – сказал Джеймс, новичок в этом деле. – Ну как, тяпнем еще по одной? Мы угощаем.
– Скажите, – попросил Тони, когда они порядком посидели за столиком. – Вам, должно быть, довелось повидать немало пар, приезжавших сюда, чтобы дать основания для развода, скажите, как они коротали день?
– Летом все проще, – сказал Бленкинсоп, – девушки обычно купаются, а джентльмены читают газеты на эспланаде; одни катаются на машинах, другие просто торчат в баре. Но почти все рады-радехоньки, когда наступает понедельник.
Тони поднялся в номер, Милли с дочерью он застал в гостиной.
– Я заказала мороженое, – сказала Милли.
– Превосходно.
– Хочу сейчас обедать. Хочу сейчас обедать.
– Сейчас нельзя, золотко, уже поздно. Тебе принесут мороженое.
Тони вернулся в бар.
– Мистер Джеймс, – сказал он, – если я вас правильно понял, вы сказали, что любите детей?
– Да, но всему есть место и время.
– А вы не согласились бы пообедать с девочкой, которая приехала вместе со мной? Я был бы вам весьма признателен.
– Нет-нет, сэр, едва ли.
– Вы убедитесь, я не останусь в долгу.
– Не хочется вам отказывать, сэр, но это не входит в мои обязанности.
Джеймс уже было поддался на уговоры, но тут вмешался Бленкинсоп:
– Об этом не может быть и речи, сэр.
Когда Тони ушел, Бленкинсоп решил поделиться с Джеймсом сокровищами своего опыта: он в первый раз работал в паре с Джеймсом и счел своим долгом научить младшего товарища уму-разуму.
– Самое трудное в нашем деле – внушить клиенту, что развод дело серьезное.
В конце концов непомерные посулы, две-три порции мороженого и вызванное ими легкое уныние все же заставили Винни отправиться в постель.
– Как будем спать? – спросила Милли.
– Как хотите.
– Нет уж, как вы хотите.
– Наверное, Винни будет уютнее с вами… но утром, когда принесут завтрак, ей, конечно, придется перейти в другую комнату.
Винни устроили в уголке огромной кровати, и она, к изумлению Тони, уснула, прежде чем они спустились ужинать.
Вместе с переменой одежды и у Тони, и у Милли переменилось настроение. Милли надела свое лучшее вечернее платье, огненно-красное, с открытой спиной, красные туфли на высоких каблуках, наново накрасилась, расчесала обесцвеченный перманент, нацепила браслеты, подушила за ушами, вдела огромные серьги из поддельного жемчуга, отринула домашние заботы и, снова облачившись в форму, приступила к несению воинского долга, как легионер, вызванный к боевой службе после выматывающей бездельем зимы
