Мы с тобой тёзки.
Иварсон приобнял дочку.
– Вот, захотела посмотреть, где папка всё время пропадает.
Девочка мило улыбнулась щербатым ртом, у неё не было двух передних зубов.
– Ты на гастаролях пропадаешь…
– Моя лапушка! – растрогался Иварсон. – Гастаролях! А я скоро опять уеду. Знаешь, куда? В Ленинград. Я там родился, когда он Петербургом назывался… Потом вернусь и долго-долго буду с тобой в Москве. Меня в кино будут снимать.
– Кстати, вы слышали, что Бердышев замучился искать актрису для своего нового фильма? – спросил он Анну и Марию.
Владимирова, которая до того была равнодушна к разговору, сердито бросила:
– Ах, бедняжка Бердышев. Замучился! Да он сам не знает, чего хочет!
Она была одной из неудачливых соискательниц. Её утешило приглашение другого режиссёра – правда, не такого известного, как Бердышев, зато съёмки начинались прямо на днях.
– Да, очень требовательный товарищ, – согласился Иварсон. – Меня-то он уже утвердил. Поэтому сообщаю вам, что называется, из первых рук.
Тут он заметил, что его дочка чем-то расстроена.
– Ты чего губы надула?
– Не хочу, чтобы ты опять на гастароли уезжал, – пробурчала девочка, не поднимая глаз. Её рот изогнулся обиженной подковкой.
– А я тебе подарочек привезу! – пообещал Иварсон.
Перед Пекарской возникла полутёмная прихожая в киевской квартире: вернувшийся домой папа так же обнимает свою маленькую Аню, спеша обрадовать подарками.
Иварсон начал допытываться у дочери:
– Хочешь новую куклу? Или, может, тебе…
Он не договорил. По проходу между креслами не спеша шла молодая женщина. Для всех в театре эта красавица была Лялей или, если называть по настоящему имени, Леной, а для Иварсона она была благоуханной любовью. Ему казалось, что её слегка вывернутые балетные ножки ступают не по облезлому паркету, а по облакам. И он точно знал, что среди самых прекрасных ангелов на небе обязательно встречаются именно такие, с косинкой в глазах.
– Лялечка!
Иварсон устремился к возлюбленной, увлекая за собой дочь.
Владимирова с усмешкой посмотрела ему вслед.
– Вороне где-то Бог послал кусочек сыру… Всё, пропал наш Серёжка!
– Наверное, любовь именно так выглядит, – сказала Анна.
– Да у нас тут каждый день любовь… И вечная весна. Щепка на щепку лезет! – прошипела Владимирова.
Так две совсем юных женщины говорили о чужой любви. Одна была не очень счастлива в раннем браке, а сердце другой оставалось спокойным в своём одиночестве.
Ляля приближалась к ним, благосклонно слушая Иварсона. Капризные губы кривились на её косоглазом лице, обрамлённом ореолом золотистых волос.
– Лялечка, мы везде тебя искали, – суетился перед ней Сергей. – Правда, Анюта?
Его
