она всё равно держалась на полшага сзади.
– Как тебя зовут? – спросила Елизавета.
– Алевтина. А как Вас зовут я уже знаю…
– Давай на ТЫ, Алевтина! Нно не вздумай называть меня Лизой! Ильз – можно.
– А меня не надо, пожалуйста, сокращать до Тины.
– Хорошо, будешь Лёвой. Да нет, шучу, мне нравится Алевтина, как Валентина в Зазеркалье!
– Забавно. А что это, кстати, за выставка?
– Выставка картин Тимофеева, моего бывшего клиента. Выставка как выставка… Мне знакомая журналистка дала сегодня два приглашения, сказала, что там будет пресса. Понимаешь, хочу на фото с подписью "Среди гостей молодая и успешная адвокат Маринина Елизавета!" Ну и вообще, Тимофеев не плохо рисует. Мне нравится. Знаменитость на взлёте, так сказать.
***
Народ стекался в галерею, блестя, благоухая и позируя.
На входе их пропустили с улыбкой, лишь бегло, но укоризненно глянув на старые красные кеды – но, очевидно, шик причёски крыл козырем ущербность обуви. "Или просто потому что с Елизаветой…" – подумала Алевтина
– Елизаветочка Петровна! – раздался сзади крик радости, когда они уже поднимались по лестнице.
Старый пижон в ярко синем пиджаке, жестикулируя и сопя, пытался их догнать.
– Семён Се… – Елизавета резко развернулась и, оступившись на ступеньке, упала, подвернув ногу.
Сняв туфлю, с искривленным от боли лицом, опираясь на Алевтину и на плечо пижона в синем, она доковыляла до стула, ни на секунду не переставая улыбаться выражающим сочувствие местным знаменитостям.
Кто-то из обслуги принес бинт и лодыжка была плотно забинтована.
– Алевтина, какой у тебя размер обуви? – спросила Елизавета, когда сочувствующие рассеялись
– 39
– Давай, меняемся обувью, на этих каблуках я сегодня не ходок…
– Давай!
Без каблуков Елизавета оказалась на 20 см ниже Алевтины на каблуках и казалась не крупной, а толстушкой.
Прическа добавляла Алевтине ещё сантиметров десять и ей было почему-то неловко за это "возвышение" над Елизаветой.
Но в то же время новая роль "мадам на шпильках" была пьяняще волнительной.
– Обезболивающее – сюда! – сказала Елизавета, схватив с подноса, пробегавшего мимо парня фужер шампанского и выпила залпом. – Алевтина, ищем Тимофеева в толпе. Высокий, моложавый, но лысый. В очках. Наверняка с шарфиком в клетку, – добавила она, опершись на руку Алевтины, и они подались в эпицентр происходящего.
– Ищем… да… – Алевтина гордо понесла прическу в свет люстр и вспышек фотокамер, улыбаясь направо и налево и чувствуя себя как Золушка на балу.
Внезапно остановившись как вкопанная, Елизавета, казалось, перестала дышать.
Сделав быстрый и неловкий шаг в сторону, она толкнула парня с подносом, и шесть фужеров со звоном разбились вдребезги на каменном полу.
Все
