молила себя Танюша. – Ты же еще и близко не выложилась. Это просто паника, ты же знаешь! Вспомни Маресьева, вспомни Че Гевару, кого хочешь вспомни. Они на твоем месте даже не заметили бы усталости, просто шли бы и шли, как эти мерзкие девицы впереди. Надо просто не думать о страхе, вот и весь секрет… Серега, ты просто сволочь, ты настоящая тварь, сдохни, сдохни же наконец от рака легких… А вы, две идиотки, у вас никогда не будет детей, слышите?! Думаете, если жить по поганым американским стандартам, по десять лет встречаться с парнем, не обременяя себя детьми, то потом они хо-па и появятся? Нет, за свой эгоизм нужно платить. Вы останетесь навсегда одинокими и несчастными… Ну пожалуйста, умоляю тебя, ну постарайся! Они же увидят… Они же прогонят…».
Но ни мольбы, ни проклятия не помогали. Отставание все нарастало. Словно пропасть разверзалась между Танюшей и нормальными людьми, которые, в отличие от нее, все могут. Группа уже скрылась в ельнике, и лишь изредка то там, то здесь мелькали разноцветные пятна рюкзаков среди заснеженных лап. «Все кончено. Я неудачница. Это конец всему!» – взвыла Танюша. Она уже хотела по-настоящему зареветь – все равно никто не услышит, как вдруг услышала позади себя шорох снега. Она не последняя?! Боги, ее могли услышать… Но кто же?… Она стыдливо обернулась и застыла на месте. Вверх по взбитому снегу за ней бежал Ион. Именно бежал, едва касаясь лыжами поверхности, и почти не нагружая палки, словно это была не густая снежная каша на крутом склоне, а прогулочная лыжня в лесопарке. Он улыбался, и солнце спешило проникнуть сквозь кроны елей, чтобы блеснуть в его глазах.
– Как дела? – крикнул он издалека. Подойдя поближе и убедившись, что дела неважно, он поспешил сместить акценты. – Уфф, ну я и замучился. Нет, курить надо точно бросать. Да еще и подлип проклятый…
Подлипа, слава Богу, никакого не было, и Танюша догадалась, что своим деланным унижением он пытается ее подбодрить.
– Да н-ничего, нормально… А почему ты сзади? Ты же вроде был впереди всех?
– Да соскучился я там один. Дай, думаю, спущусь, посмотрю, не забыли ли кого, а заодно и языком почешу.
Только сейчас Танюша поняла, что он без рюкзака.
– А как же ты так спустился, что я тебя не заметила?
– Наверное, была очень увлечена своими мыслями, – Ион хитро прищурился. – Да я по верхнему краю оврага скатился, вот там. – Он показал палкой. – Хорошо приземлился пару раз, хе-хе. Один раз прямо в березу. Прямо между лыж – ты-дынс!
Он ждал, что Танюша рассмеется его выдуманной неловкости, но она так пала духом, что смогла самое большее сдержать слезы. Тогда он прибег к последнему средству.
– Слушай, снимай-ка рюкзак. – И, не дожидаясь ответа, подошел сзади и ухватил танюшин рюкзак за боковые стяжки. – Расстегни поясник.
Танюша, которая машинально уже потянулась было к пряжке, остановилась – следовало все-таки из приличия
