аппендикс, и он чуть не утонул у берегов Норвегии: в корабль попала бомба, и он пошел ко дну в Северном море у побережья Нарвика. Его родным пришло извещение о том, что он пропал без вести и, скорее всего, погиб.
Однако его спасли, и папа вернулся в лоно семьи. Подобно большинству бывших военных, он очень редко обсуждал свою службу в армии и даже спасение на море. Но одно я знаю точно: его ужасно обижало, что даже после того, как он воевал за свою страну, собственные родители не доверяли ему иметь свой ключ от арендуемого ими дома.
После войны, пресытившись похождениями в качестве «бегуна» для букмекеров (что было незаконным занятием) и сборщика долгов, он начал работать в пивоварне, где от простого грузчика поднялся до слесаря, отвечавшего за пивные краны, трубы и кулеры в сети пабов Watneys по всему северному Девону. Он разъезжал на служебном фургончике марки British Leyland, и в детстве я часто ездила с ним. Конечно, тогда и речи не было ни о каких ремнях безопасности.
Следующей его машиной был Hillman Avenger. Он любил свою работу и получал большое – на самом деле, слишком большое – удовольствие от сопутствовавших ей бонусов, часто развлекая нас историями о том, как ему приходится «дернуть полпинты» в каждом пабе «просто за компанию». Я понимаю, как жутко это звучит, но это правда. Ведь уже тогда существовали и законы против нетрезвых водителей, и проверки на алкоголь. Понятия не имею, как ему удавалось избегать аварий, однако он это делал.
Также в его обязанности входило каждый вечер поднимать Дедулю по винтовой лестнице в спальню. Ему было очень тяжело. Лицо искажала напряженная гримаса, оно становилось лиловым, а на шее выступали тугие жилы, как струны на скрипке. Я очень хорошо запомнила папин толстый живот, выпирающий из-под засаленной жилетки, и подтяжки, болтающиеся сзади. И то, как безропотно он воспринял столь крутую смену ролей, когда ему пришлось носить отца на руках, как младенца.
Когда папа был маленьким, Дедуля ложился в лондонскую больницу Св. Томаса на время обострений язвы его травмированной ноги. В честь такого события всех девятерых детей отправляли в работный дом, где их содержали до его возвращения и обычно брили наголо из-за вшей.
Еда была самой грубой, пили только жидкий чай, но при этом, как ни удивительно, иногда на столе было и мясо. Однако в общем и целом условия там были настолько отвратительные, что никому не хотелось туда возвращаться. Постоянно ходили истории о том, как хулиганов сажали на хлеб и воду, а тех, кого ловили на воровстве, на неделю оставляли без сыра. Самых отпетых обитателей в наказание за сквернословие, драки и отказ от работы могли отправить в суд и даже в тюрьму. Это была та стороны жизни, которой папа стыдился по вполне понятным причинам, и я интуитивно старалась не поднимать эту тему.
Когда мне было примерно 10 лет, мы собрались в настоящий тур Oop North. Это была та еще гонка. С чемоданами в руках нам с мамой пришлось ехать одним поездом до Шеффилда, другим до Донкастера, а потом на автобусе до ее родной деревни Тернско. Мы решили погостить у маминых родителей,
