построенной шестиугольной площадке, куда приносили послушать свои записи: тесная будка диджея была оборудована проигрывателем с колонками и микрофоном. Конечно, мы выбирали музыку по своему вкусу и подчас довольно жестко навязывали другим свои предпочтения, руководствуясь некими темными и неопределенными установками. Хотя, например, безусловным спросом у всех пользовались записи АВВА, тогда они были на пике популярности.
Я всегда любила ходить в школу, однако перед самым получением аттестата зрелости мое самолюбие получило весьма ощутимый удар. Все друзья отправлялись по программе обмена учениками во Францию, кроме меня. В конце концов, никто и не ждал, что какой-то школьник с континента захочет поменяться со мной местами. «Эй, друг, не хочешь попользоваться ведром?» Это был первый случай моего прилюдного отлучения. Я не смогла поехать и почувствовала, как что-то во мне сломалось. Правда, ненадолго. Уж слишком велика была радость от встречи с приехавшими из Франции сверстниками. Меня восторгало все: их странный акцент, их рассказы о том, что у них принято есть, а что нет.
Мои одноклассники и их родные разобрали по домам всех Клодетт и Эммануэлей. Большинство семей собиралось в ресторанах или других интересных для приезжих местах, чтобы французские гости могли общаться с новыми друзьями. Вся школа превратилась в единое сообщество, даже семью, искренне желая сделать все для того, чтобы французские школьники чувствовали себя как дома и не скучали. Это было грандиозным опытом по налаживанию дружеских уз для всех, кто участвовал в нашем обмене: друзья тоже заметно повзрослели после него, особенно благодаря собственному опыту, полученному за время пребывания в Кале. Теперь они вели себя намного увереннее во всем, причем это касалось не только владения французским языком.
Я оказалась одна на обочине, и это было тем более обидно оттого, что французский всегда был моим любимым предметом. Моя вера в себя пошатнулась заодно с представлениями о том, что ждет меня в будущем, и это не давало покоя.
Я устроилась на лето работать на фабрику, выпускавшую таблетки Anadin, и тогда же получила плачевные результаты своих экзаменов. Механизмы гудели и жужжали, без конца крутились и шумели ленты конвейеров – декорация к фильму «Сделано в Дагенхэме» (Made in Dagenham) с озвучкой от Донны Саммер, которую я слушала в это идиллическое лето 1977 г., почти такое же жаркое, как в 1976-м. Однажды нас даже из-за жары отпустили с работы по домам. Я работала на утилизации бракованных таблеток. Нам полагалось распаковывать их и бросать в бункер. Начальница проверяла, чтобы мы не болтали за работой и старались выполнить норму. Та же начальница объезжала на своей тележке всю фабрику вечером в пятницу, когда в воздухе витало предвкушение выходных. Она раздавала небольшие коричневые конверты с фамилией работника в прозрачном окошке и 25 фунтами жалованья. Мы щебетали, шутили и кокетничали напропалую в то великолепное лето, хотя под конец его омрачили мои низкие оценки. Я получила по трем предметам всего О-уровень[12]
