поражает меня. Конечно, я считаю уместным промолчать про фотографию Жени, имя которого словно красная тряпка для моего супруга. Ведь он прекрасно понимает, от кого исходит реальная опасность вернуть меня обратно и к кому я убегала не так давно.
– Но почему так мало фотографий? – спрашиваю я. Ведь после детских фото наступает провал, как будто все остальное время стерто ластиком и его не существовало вовсе: ни юности, ни полицейских фотографий времен службы, ни фотографий родителей… Правда, я видела в компютере и на стенах детских комнат много фото Леа и детей, но это уже совсем другая цифровая эпоха. А что же было между детством Йенса и двухтысячными?
Йенс отмахивается: остальные фотографии потерялись при переезде. Приходится сделать вид, что я поверила.
До определенного времени я не задумывалась о том, почему Йенс живет в такой большой квартире. Когда я только приехала в Германию, я понятия не имела, в каких квартирных условиях живут другие немцы, поэтому воспринимала увиденное как норму. Квартира Йенса располагается на втором этаже двухэтажного здания, обычной панельной коробки, какие можно встретить и в России на каждом шагу. Подобные панельные дома есть в Бад Бадентайхе только в двух местах: на нашей улице и за железнодорожным переездом, где живет мама Йенса. Они совершенно не похожи на типичные немецкие домики и коттеджи из красного и коричневого кирпича с черепичными крышами и выбиваются из общего ансамбля своими скучными непритязательными фасадами. Такие дома ожидаемо было бы встретить в Восточной Германии, где после Второй мировой войны на протяжении нескольких десятилетий дислоцировался контингент советских войск и где насаждался стандартный для всех советских республик архитектурный стиль, известный всем под названием «хрущевки». Правда, в отличие от типовых советских пятиэтажек, бадбодентайхские панельные дома имеют лишь 2 этажа, в них находятся 4 квартиры по 2 на каждом этаже. Несмотря на то, что наш дом небольшой, его жильцы умудряются никогда не сталкиваться со мной ни во дворе, ни на лестничной площадке. Еще прошлой осенью до свадьбы Йенс познакомил меня с проживающими в квартире напротив русскими- супружеской парой с 2-мя детьми, но с тех пор я больше никогда не встречалась с ними.
Снизу под нами живет перманентно беременная молодая немка, у которой четверо малышей. Сейчас она снова ходит с большим пузом. Йенс как-то сказал мне, округлив глаза, что все ее дети от разных мужчин. По-видимому, забеременев в очередной раз, она осталась на время без всякого мужчины, потому что я не слышу никакого мужского присутствия на этаже подо мной, только ее окрики, да смех или плач детей вперемежку с топотом маленьких ножек, с которых начинается каждое утро и заканчивается каждый вечер. Впрочем, остаться матерью-одиночкой со множеством детей в Германии- это не такое уж большое несчастье. Скорее, наоборот, учитывая размер детского пособия Kindergeld на каждого ребенка и те льготы,
