ругаясь нехорошими словами с водителем, вышли следом и решали, остановиться в убогой гостинице, больше похожей на дачный домик или идти пешком три километра по ночной трассе. Выбрали первое.
Последней, кряхтя, автобус покинула древняя старушка с небольшим клетчатым баулом. Она смешно косолапила и покряхтывала, волоча сумку.
Марьяна подумала, что ни разу не встречала эту старушку раньше. Но коли такая немолодая женщина решилась пойти до села, то и Марьяна вполне может себе позволить. Да и случись что, бабулю подстраховать. Выглядела она неважнецки: двигалась рывками, словно шарнирная кукла, бледное лицо в свете фонарей больше напоминало резиновую маску, седые волосы выбились из-под платка и болтались по обе стороны лица плетями. Бабуля крепилась, конечно, но создавалось впечатление, что сумку ей нести очень тяжело.
На небе стояла полная луна, разливая по округе ровный голубоватый свет. На стоянке уже никого не осталось, кроме водителя. Бабушка семенила короткими быстрыми шажками и вскоре пропала, перешагнув границу света, исходящего от многочисленных фонарных столбов, в зону тьмы, освященную только полной луной. Марьяна припустила, чтобы быстрее догнать старуху, и тоже побрела вдоль обочины, в окружении чёрных деревьев, ещё не полностью сбросивших пожелтелую листву.
Шли они минут десять, а может, пятнадцать. Было впечатление, что время остановилось. Дорога вилась, луна смотрела свысока, а две женщины бесстрашно шли по ночной трассе навстречу ярким огням Ольгинки. Они шли и шли, а огни словно не двигались с места: как висели на горизонте, так и висели. Мерцали себе потихоньку, словно звезды, до которых лететь не долететь.
В какой-то момент бабка крякнула и согнулась пополам.
– Господи, что с ней… Нехорошо?.. Бабушка! Что с вами? Вам помощь нужна?
Бабка продолжала хрипеть, но держала в руках клетчатую сумку. Не отпускала. Что-то важное, видимо, лежало в ней.
– Давайте сумку, она, наверное, тяжелая, – сказала Марьяна, подбежав к старушке, и вытянула чуть ли не насильно из рук старушки сумку. То ли спазмом бабку скрутило, то ли страшно было ей богатство своё отдавать… А как только Марьяна сумку в руки получила, саму вдруг сильно прихватило. В голове гул, словно бревном по голове огрели. Мир вокруг двоится, вибрирует. Что случилось, понять было невозможно. Только тело налилось тяжестью. Одно успела увидеть Марьяна: что старушка дух испустила и упала мешком на землю.
– А! – воскликнула Марьяна. А голос, словно со дна глубокого колодца прозвучал.
– Ну вот и ладненько. Бабка совсем никчёмная была. Правда выбирать сильно не приходилось. Чего было, то и прибрала. «Ну что, девка, пойдём-ка домой», – произнес чей-то голос, и Марьяну потянуло вперёд: «домой».
Другая бы и подчинилась. А Марьяна давай в голове перебирать, что такое могло в неё вселиться. А пока ответа нет, домой идти не стоит, вдруг ещё лихо в дом принесёшь – беду, то бишь… Встала Марьяна как вкопанная и ни туда ни сюда!
– Эй, что это ты такое удумала? Вперед,
