следовала за невестой тучным белым облаком. Гордо вышагивая, молодая поравнялась с печкой. Тут и случился конфуз – фата зацепилась за ручку печной дверцы. Ручка повернулась, и дверца открывшись явила свету горящую головешку…
Головешка упала на фату, и та моментально вспыхнула. Татьяна скинула фату в тот момент, когда пламя уже коснулось её пышной прически и искры заиграли на волосах. Баба Нюра схватила с печи пятилитровую кастрюлю с водой для пельменей и с размаху плеснула на огонь. Невеста замерла. Тугие локоны поползли вниз, тушь стекала по щекам – в праздничной зале воцарилась полная тишина.
Меньше чем через полчаса Таня успокоилась – всё же девка она была весёлая, лёгкая на подъём, с прекрасным чувством юмора. Смеялась сквозь слёзы на шутки гостей, растирая потёкшую косметику, и смотрела на своего возлюбленного снизу-вверх, извиняясь, но в то же время ища сочувствия и утешения. Может, поэтому Игорёк на ней и женился?
Свадьбу пережили. Только вот быт у молодых с самого начала как-то не заладился.
Подаренная родителями в складчину KIA оказалась с заводским браком. Съехать от родителей быстро у молодых тоже не получилось: в дом, который намеревались достроить к свадьбе, въехать вовремя не удалось. Строители, получив очередной «аванец» ушли в долгий запой. А жить супружеской жизнью в родительском доме Игорь жутко стеснялся, вздрагивал, терял молодецкий задор, и в итоге: медовый месяц превратился в большое супружеское фиаско.
Даже когда всё встало на свои места и супруги наконец-то начали жить отдельно, у Татьяны очень долго не получалось забеременеть. Хоть плач! А ведь уже тридцатник на горизонте!
– Однако нужно нам, доча, сходить с тобой в Дом культуры.
– К Машке, что ли?
– К ней самой. Боюсь, что сглазила тебя, Ленка-пианистка. Вот всё кувырком и идёт. К Марьянке пойдём. К ней, бедовенькой…
Уже на подходе к флигелю Зина и Татьяна услышали звуки скрипичной музыки: Марьяна репетировала.
Подойдя к двери, они какое-то время прислушивались. Когда музыка затихла, гостьи неуверенно постучали в дверь.
Дверь распахнулась.
– Здравствуй, Марьяна. Помощь твоя нужна. Сдаётся мне, что Ленка-пианистка мою Татьяну прокляла, прежде чем в город уехать. Всё идёт наперекосяк. Глядишь, ещё случится что, непоправимое.
– А я тут причём? К Ленке и идите. Не моё это дело.
– Марьяна. Остановись. Как же к Ленке?
– Сама проклятье наложила, сама и снять должна. Наверняка это произошло случайно. Слово за слово… Она не злая совсем. Все проблемы можно решить простыми словами, типа: «прости» или «не держи зла». Если бы Ленка неживая была. Взялась бы из безвыходности. А она… – Марьяна опустила скрипку и, положив руку на серебристую рамку, в которой ещё недавно стояло фото Лены Ковальчук, закрыла глаза и, пошатнувшись, снова открыла. Выровнялась, взглянула на гостей и продолжила:
– А она… живее всех живых! К ней идите.
Так и ушли женщины не солоно хлебавши. Что делать?
