и Татьяна катили красивую новую коляску по парку Ольгинки. Ну до чего же гордилась пара своим малышом и тем, что получилось справиться со всеми трудностями, вставшими у них на пути, включая даже проклятие Ленки Ковальчук.
В основном гордилась Таня. А у Игоря, который и не знал, с чем пришлось столкнуться его жене, были совсем другие чувства. Но и он был доволен, как кот, объевшийся сметаной. Ведь девушка, к которой он подкатывал ещё со школы, оказалась то, что надо! Готовила вкусно, любила страстно, а главное, уважала его, как мужчину и главу семьи.
И после родов не растолстела. Даже скинула немножко. «Вон стройная какая!» – любовался Игорь. Одно плохо. Стали ей везде призраки мерещиться. В темноте шарахалась от всего, а одна на ночь вообще оставаться боялась. Как приклеилась к мужу.
Они остановились и сели на лавочку. Весеннее солнце припекало жарко. Таня аккуратно подогнула юбку, чтобы не помялась, а рядом положила сумку собственной работы. Зимой её вязала, пока ждала ребёночка. Сумочка из пенькового шнура с деревянными ручками и вправду выглядела как дизайнерская вещица.
– Он не обмочился? Кряхтит, – забеспокоился Игорь.
– Ой, давай проверю… тьфу тебя! Он же в памперсе.
– Аааа.
– Бээээ.
– Смотри. Что это там? – Игорь указал на сумочку. Она шевелилась, словно живая.
– Ай! Ой! Спасите, нечистая! – заорала не своим голосом Татьяна. И здесь, словно по волшебству, из сумки показался чёрный, лохматый… котёнок.
– Ой! Как же он там оказался?
– Пришёл. К нам пришёл, – зясюсюкал Игорёк. – Возьмём?
Таня улыбнулась и взяла котёнка на руки.
– Он совершенно не страшный…
Марьяшина любовь
Десятью годами ранее…
Баба Настя вернулась из лесу с целым мешком трав. Иванов день – пора заготовок. Мешок лёгкий, но даже эта небольшая вылазка, когда полдня на ногах, больных да стареньких, совсем бабу Настю вымотала. Она плюхнулась на лавку у крыльца, бросив рядом мешок с травами, и расслабилась. Тишина.
– А где ж Машка? Где подруга моя? Куда подевалась?
Машкой звали козу. Как не выходила баба Настя во двор, коза сразу к ней бежала с громким козлиным приветом: «Беееее!». И не было такого дня, чтоб можно было спокойно по двору продефилировать. Любовь у них с Настей была. Коза являлась чуть ли не единственной кормилицей в семье.
Оглянулась баба Настя, смотрит: за углом лежит что-то незнакомое.
– А! – вскрикнула она, подойдя поближе. – Кто же это тебя… – только и промолвила старая, прикрывая ладонями рот, чтоб не закричать. Что орать-то без толку? Коли не режут. А в пору бы. Коза, видно, не своей смертью померла. Рана в боку так и кровоточит. Совсем недавно животинку порешили, значит.
Давно деревенской ведьме никто не угрожал. А выглядело всё так, будто угроза.
Издалека послышался звонкий смех Марьянки,
