что-то неважное, чья жизнь совершенно ничтожна. Великие не видят энэ и никогда не пустят их в Чертоги, они там не нужны, и если умереть, не сняв ошейник, то будешь вечность скитаться в сумрачном мире Арроха без права на помилование. Нет, алтарь точно лучше, ритуальный нож искупит грехи этой жизни, а в той, другой, рядом с Великими, можно попробовать заслужить их прощение.
– Подъем, энэ, – приказал Ян, поняв, что развлечения опять не будет. – Шагай давай.
Вот именно что шагай. У раба крыльев не было, а значит, придется тащиться с ним пешком. Да еще и вверх лезть.
Эра они догнали почти у самого подъема. Тропинка была узкой. Слева зиял обрыв, справа топорщилась неровностями скальная стенка, а под ногами скользил мелкий щебень. Ал, оценив ситуацию, бросился вперед, и Ким с видимым облегчением уступил ему свое место. Ян тоже дернулся, но Эр только недовольно мотнул головой, отказываясь от помощи.
Ал поднырнул под руку рабу, почти взваливая его на себя, и спросил:
– Что вы с ним сделали?
– Ничего, – сердито пробормотал Эр, но потом все же продемонстрировал покрасневшую, до локтя покрытую волдырями руку. – Этот идиот умудрился в заросли хары вляпаться, да еще и упасть. Пришлось лезть за ним, вытаскивать, пока не сдох. Потащили быстрее, его бы к лекарям.
Эру тоже бы надо к лекарям, руку он обжег основательно, но говорить про это смысла не было: получится попасть к жрецам Великой Мот – хорошо, не получится – потерпит, рана не смертельная. Ал присмотрелся к безвольно болтающемуся между ними рабу и поморщился. Если Эр обжег только руку, то тощий умудрился поймать жгучую колючку лицом. Точно горожанин, только он мог не заметить характерные голубоватые бутоны и острые листья, а главное, не почувствовать кисловатый, будто бы что-то забродило, запах. Это в городах всю флору вычистили, подменили безопасными генномодифицированными аналогами, а зверье само подальше отбежало. Рядом с рудником такую зачистку никто не проводил (кого тут защищать, не рабов же?), вот сельва и буйствовала в свое удовольствие.
Хара, жгучая колючка, на любое движение реагировала, выстреливая длинной лианой, оплетая жертву, как паутиной, и присасываясь липучками, – и мало того, что обжигала, так еще и впрыскивала яд под кожу. Конечно, ловушка рассчитана на зверушку поменьше человека: того же хамелеона, сунувшегося за привлеченной запахом мухой, парализует на раз, но и человеку обычно мало не кажется. А этот еще в самый центр куста умудрился упасть.
Раб, словно сообразив наконец, что случилось, хрипло застонал и обмяк окончательно, совсем забыв, как ноги переставлять. Ал с Эром переглянулись и, не сговариваясь, ускорили шаг.
– Тим! Давай вперед! Пусть аштэ зовут, он долго не протянет!
– Понял.
Тим, вместо того чтобы перейти на бег, резко свернул налево, к обрыву. Долететь всегда проще, чем добежать. Ал поудобнее перехватил раба и молча двинулся вперед.
Жизнь людей имела разную ценность. Жреца Ал бы спасал любой
