розовом свете выглядела картина, нарисованная Темперанс.
– И я полагаю, этот лорд Кэр – очень старый джентльмен, седовласый и с костлявыми коленями?
Темперанс поморщилась.
– Да, у него седые волосы.
– А колени?
– Надеюсь, ты не думаешь, что я разглядывала коленки джентльмена?
– Темперанс…
– Ну ладно, он молод и довольно красив, – раздраженно сказала Темперанс и покраснела.
– Боже мой. – Сайленс с тревогой смотрела на сестру. Темперанс было двадцать восемь лет, но иногда она вела себя с беззаботностью глупой девчонки. – Подумай, почему лорд Кэр выбрал именно тебя?
– Не знаю, но…
– Ты должна рассказать Уинтеру. Все это дело, похоже, придумано, чтобы заманить тебя. Может быть, у лорда Кэра ужасные намерения по отношению к тебе? А что, если он заманит и соблазнит тебя?
Темперанс наморщила нос.
– Не думаю, что такое возможно.
Она широко развела руками, подчеркивая всю нелепость предположения, что аристократ захочет соблазнить ее. Сайленс была вынуждена признать, что с растрепанными волосами и сажей на носу Темперанс определенно не могла заинтересовать соблазнителя.
Но она ответила, чтобы не огорчать сестру:
– Ты достаточно хороша и знаешь это.
– Ничего подобного. – Темперанс опустила руки. – В нашей семье красавицей была ты. И если бы какой-то подлец лорд захотел бы совратить кого-то, то это была бы ты.
Сайленс сурово посмотрела на сестру:
– Ты пытаешься перевести разговор на другое.
Темперанс вздохнула и опустилась на стул.
– Только никому не говори, Сайленс. Пожалуйста, не говори. Я уже взяла у лорда деньги, чтобы заплатить ренту – вот таким образом мы выплатили долг.
– Но Уинтер наверняка в конце концов узнает об этом. Как ты ему объяснила оплату ренты?
– Я сказала ему, что продала кольцо, которое подарил мне Бенджамин.
– О, Темперанс! – Сайленс в ужасе зажала рукой рот. – Ты солгала Уинтеру?
Но Темперанс покачала головой:
– Это единственная надежда спасти наш приют. Подумай сама, что будет с Уинтером, если приют закроют.
Сайленс отвела глаза. Из всех братьев Уинтер больше всех был предан отцу и помогал ему в благотворительной деятельности. Если приют прекратит свое существование, это будет для Уинтера страшным ударом.
– Пожалуйста, Сайленс, – прошептала Темперанс. – Ради Уинтера.
– Хорошо, – кивнула Сайленс. – Я не скажу нашим братьям…
– О, спасибо тебе!
– Если только не почувствую, что ты в опасности.
– Этого не будет, могу тебе обещать.
Лазарус проснулся от беззвучного крика. Он распахнул глаза и некоторое время просто лежал, обводя взглядом комнату, стараясь вспомнить, где находится. Затем он узнал свою собственную спальню. Темно-коричневые стены,
