Он поглядел на нее с интересом и с удивлением заметил, что это сравнительно молодая женщина примерно лет сорока. Помня о прилагательных леди Ферлонг, он ожидал увидеть вдову под шестьдесят, хотя затруднился бы сказать, почему качества, названные леди Ферлонг, обязательно должны принадлежать человеку такого возраста. Ее нельзя было назвать красивой или хорошенькой, а платье, на неопытный взгляд Петтигрю, ничем не отличалось от одежды обычной работящей деревенской женщины. Но что-то в ее внешности привлекало внимание. Поискав определение, Петтигрю поймал себя на мысли, что самое уместное тут слово – «достоинство». Как раз достоинство, порожденное не самоуверенностью или самомнением – в тот момент миссис Пинк выглядела весьма нервно и непритязательно, – а непоколебимой честностью и цельностью натуры. «Добрая, достойная и надежная, – подумал он. – Все это про нее, но самое главное в ней – доброта».
Пришло время слушать мистера Лавли. Он был совершенно уверен в победе и, казалось, имел на то веские причины. Его клиент, мистер Джессе Тодман, которого Петтигрю уже знал в лицо как владельца единственного гаража и заправочной станции в Тисбери, желал вернуть себе свой коттедж для дочери и зятя, недавно поженившихся и с дитем на подходе, но живущих в убожестве – в комнате над гаражом мистера Тодмана.
– Сомневаюсь, что ваша честь столкнется в моем деле с большими трудностями, – произнес мистер Лавли. – Миссис Пинк – вдова, насколько я знаю, не имеет иждивенцев, живет одна и занимает коттедж из четырех комнат. Она без особых затруднений может подыскать себе жилье, отвечающее ее скромным нуждам. С другой стороны, перед нами молодая семья, мечтающая обзавестись собственным домашним очагом и живущая в условиях, которые, уверен, ваша честь сочтет весьма нежелательными для того, чтобы растить детей. Мой клиент сочувствует миссис Пинк, но…
Сев на свидетельское место, мистер Тодман весьма успешно скрыл свое сочувствие к жилице, которое так великодушно приписал ему мистер Лавли. Это был невысокий жилистый человечек с ярко-желтыми волосами и внимательными зелеными глазами. Да, коттедж принадлежит ему, унаследован от отца почти сразу после того, как миссис Пинк вселилась. За мизерные деньги, добавил он по собственному почину, да и те все ушли на оплату ремонта, который заставил его произвести санитарный инспектор. С тех самых пор он просит ее съехать. Теперь муж его дочери вернулся из армии, а в его доме нет для всех места. На том, как ясно свидетельствовало выражение его лица, и делу конец.
– Какие-то вопросы к мистеру Тодману?
– Нет, благодарю, сэр, – ответила миссис Пинк.
Для полноты картины мистер Лавли вызвал миссис Тодман, высокую вялую блондинку. Она не могла вынести, чтобы в их доме жила семья замужней дочери, а что до младенца… Ведь просто повернуться будет негде, когда повсюду развешаны пеленки!
Поскольку от миссис Пинк вопросов опять не последовало, на месте свидетеля
