снова куда-то провалился. Бобби понял это, каким-то образом почувствовал даже прежде, чем поднял глаза от газеты. Тед смотрел пустым взглядом в окно, обращенное к Колония-стрит и хриплому монотонному лаю пса миссис О’Хары. Второй раз за утро. Но первый провал длился несколько секунд (Тед нагнулся к открытому холодильничку, глаза его расширились в матовом свете, он замер… но тут же дернулся, слегка встряхнулся и протянул руку за апельсиновым соком). На этот раз он полностью провалился в никуда. Бобби зашелестел газетой – не очнется ли он? Без толку.
– Тед, ты… вы в по… – начал Бобби и с ужасом понял, что со зрачками Теда творится что-то неладное. Они то расширялись, то сжимались. Будто Тед молниеносно нырял в какую-то черноту и тут же выныривал… и при этом он просто сидел, освещенный солнцем.
– Тед?
В пепельнице дотлевала сигарета. Теперь от нее остался только малюсенький окурок и пепел. Глядя на нее, Бобби сообразил, что Тед провалился в самом начале статьи о Мантле. И что, что с его глазами? Зрачки расширяются и сжимаются, расширяются и сжимаются…
«У него припадок эпилепсии или чего-то вроде. Господи! Они ведь иногда проглатывают свои языки?»
Язык Теда как будто оставался там, где ему полагалось быть, но его глаза… его ГЛАЗА…
– Тед! Тед, очнись!
Бобби оказался рядом с Тедом, даже не заметив, как обежал стол. Он схватил Теда за плечи и встряхнул его. Будто доску, вырезанную в форме человеческой фигуры. Под бумажным пуловером плечи Теда были жесткими, тощими, не поддающимися.
– Очнись! ОЧНИСЬ ЖЕ!
– Они теперь прочесывают запад. – Тед продолжал смотреть в окно глазами, зрачки которых расширялись и сжимались, расширялись и сжимались…
– Это хорошо. Но они могут повернуть назад. Они…
Бобби стоял, держа плечи Теда, – перепуганный, потрясенный. Зрачки Теда расширялись и сжимались, будто вы видели бьющееся сердце.
– Тед, что с тобой?
– Я должен застыть без движения. Я должен быть зайцем в кустах. Они могут пройти мимо. Если на то воля Божья, будет вода, и они могут пройти мимо. Все сущее служит…
– Чему служит? – Бобби почти шептал. – Чему служит, Тед?
– Все сущее служит Лучу, – сказал Тед, и внезапно его ладони легли на руки Бобби. Они были очень холодными, эти ладони, и на миг Бобби обуял кошмарный, парализующий ужас. Будто его схватил труп, способный двигать только руками и зрачками своих мертвых глаз.
И тут Тед посмотрел на него – глаза у него были испуганными, но снова почти нормальными. И вовсе не мертвыми.
– Бобби?
Бобби высвободил руку и обнял Теда за шею. Он прижал его к себе и вдруг почувствовал, что у него в голове звонит колокол – всего мгновение, но очень четко. Бобби даже уловил, как изменился звук колокола – точно гудок поезда, когда поезд едет очень быстро. Будто у него в голове что-то
