слова заметно его ранили, и он поник.
– Как ты можешь так говорить? Я любил Уильяма как родного брата, я…
Он подавился своими же словами, а мне было не до того, чтобы слушать его скомканные оправдания.
– Я тоже его любила, но в итоге вся наша любовь ничего не значила, правда?
Оливер покачал головой.
– Ты же на самом деле так не думаешь?
Мы прошли мимо витрины, где раньше располагался киоск с газировкой и мороженым, и на меня вдруг нахлынули воспоминания. Я замерла и мысленно перенеслась в тот день, когда мне было всего одиннадцать, я стояла тут в разномастных носках, рядом с Оливером, и мы заказывали ванильное мороженое, пока Уильям над нами смеялся – мол, какие мы скучные, что выбрали самый обычный вкус.
Оливер проследил за моим взглядом и грустно улыбнулся.
– Они разбавляли колу водой, но мне все равно нравилось это местечко.
– Я удивлена, что ты вообще о нем помнишь.
– Почему нет? – спросил Оливер.
Его лицо вдруг оказалось совсем рядом с моим, и щеку обдало горячим дыханием. Сердце взволнованно заколотилось, и я по привычке подалась вперед. Будь мы еще в прошлом, до того, как умер Уильям, до того…
Я сглотнула ком в горле.
– Разве у тебя нет новых друзей? К чему зацикливаться на друге детства и его маленькой сестренке?
По лицу Оливера было видно, что эти слова его задели. Он плохо умел скрывать чувства.
– Ты даже не представляешь, на чем я «зацикливаюсь», – произнес он, не отводя глаза, как это сделал бы слабый духом человек, а глядя прямо на меня.
Оливер закусил щеку изнутри, словно над чем-то размышляя, а затем расправил плечи и добавил:
– Извини, если расстроил тебя, Фрэнсис. Я получил твое письмо, но сейчас я учусь в Колумбийском университете. Пожалуйста, говори, если что-то потребуется, – добавил он, выудив из кармашка визитку со своим именем и контактами. – Я… Я очень по тебе скучал.
Ему еще хватило наглости снова одарить меня странной, пустой улыбкой. Оливер потянулся ко мне, словно думал коснуться моей руки, но я отшатнулась. И визитку не взяла. Отчасти мне хотелось упасть в его объятия и все ему рассказать, но последние четыре месяца сильно меня изменили, и я не стала поддаваться этому желанию. Теперь я знала, как опасно любить.
– Мне надо спешить, Оливер, – бросила я на прощание и, ускорив шаг, смешалась с толпой.
Он остался на углу оживленной улицы, провожая меня взглядом, но я больше не оборачивалась.
Просто не могла.
Удивительно, что даже все эти годы спустя Оливер Кэллахан способен вскружить мне голову. Сложно не думать о том, с какой интонацией он произнес, что скучал по мне, о серьезном выражении его лица. И все же нельзя поддаваться воспоминаниям и чувствам, которые он вызывает. Работа не ждет.
Я описала петлю и скользнула в узкий переулок между продовольственным магазинчиком и лавкой зеленщика, не сомневаясь, что никто не найдет
