съездите ли вы в Париж и не поговорите ли с Чарли?
– Я?!.
Я был поражен. Я соображал, что видел Стриклэнда всего один раз. Я не понимал, чего она хотела от меня.
– Фред хочет ехать, – сказала она (Фред – это полковник Мак-Эндрью). Но я думаю, что его нельзя пускать. Он только ухудшит положение. Кроме вас мне некого попросить.
Ее голос немного задрожал, и я почувствовал, как груб я в моей нерешительности.
– Но я не сказал с вашим мужем и десяти слов. Он, наверное, пошлет меня к черту.
– Это вас не очень огорчит, – сказала Миссис Стриклэнд, улыбаясь.
– Скажите точнее, что же я должен сделать?
Она не ответила прямо на вопрос.
– Я думаю, что это даже удобнее, если он вас не знает. Видите ли, он никогда не любил Фреда и считал его дураком; он не понимает военных. Фред, конечно, вспыхнет, и в результате произойдет ссора, будет хуже, а не лучше. Если вы скажете ему, что приехали от моего имени, он не откажется вас выслушать.
– Но я знаю вас так недавно, – ответил я. – Не представляю себе, как может кто-нибудь помочь в таком деле, не зная всех подробностей. Я не хочу, разумеется, спрашивать о том, что меня не касается. Но почему бы не поехать вам самой?
– Вы забываете, что он не один.
Я прикусил язык. Мне представилось уже, как я приду к Стриклэнду и пошлю ему свою карточку. Я видел его в воображении, как он войдет в комнату, держа карточку между указательным и большим пальцем.
– Чему я обязан такой честью? – спросит он.
– Я приехал поговорить с вами о вашей жене.
– Вот как? Когда вы будете немного постарше, вы, вероятно, узнаете, что полезнее всего заниматься своими делами. Если вы будете добры слегка повернуть голову налево, вы увидите дверь. Желаю вам всего хорошего.
Я предвидел, как трудно мне будет выйти из комнаты с достоинством, и я весьма сожалел, зачем я вернулся в Лондон раньше, чем миссис Стриклэнд не покончила со всеми своими затруднениями. Я украдкой взглянул на нее. Она сидела погруженная в задумчивость. Затем посмотрела на меня, глубоко вздохнула и улыбнулась.
– Все это вышло так неожиданно, – сказала она. Мы были женаты семнадцать лет.
Я никогда не воображала, что Чарли может кому-нибудь вскружить голову. Мы жили очень счастливо. Конечно, у меня было много интересов, которых он не разделял.
– Вы узнали, кто… – я не мог подыскать выражения… кто эта особа, с которой он уехал?
– Нет. И, кажется, никто не знает. Очень странно. Обыкновенно, когда муж влюбляется, его обязательно встречают знакомые вместе с его пассией за завтраком в ресторане или где-нибудь в другом месте, и друзья спешат сообщить жене. Меня никто не предупреждал. Никто ни о чем. Его письмо было как удар грома. Я думала, что он вполне счастлив.
Она заплакала, бедняжка, и мне было очень жаль ее. Но она быстро овладела собой и успокоилась.
– Ну, довольно играть глупую роль, – сказала она, вытирая глаза. – Одно
