знал, что я никогда его не хотела, но умел добиваться от моего тела самого сильного отклика. Он никогда не брал меня силой, не делал больно, не трогал там, где я не позволяла. И, несмотря на это, я его ненавидела. Потому что мне было, с чем сравнивать. Потому что до него у меня был мужчина, в чьих глазах была не только похоть. Он, как мне казалось, любил меня.
Я вздрогнула, когда горячее дыхание Киллиана коснулось моей промежности, и не смогла сдержать протяжный стон, когда за дыханием последовал язык. Мой жених пировал на мне, наслаждаясь каждым мгновением. Он крепко держал меня за бедра, не давая отстраниться, не оставив ни единой возможности уклониться от сумасшедшего, разрушительного по своей силе удовольствия. Я кусала губы, чтобы не кричать, когда моя сверхчувствительная грудь, все еще заключенная в плен платья, касалась постели, но то, как извивалось мое тело под умелыми поцелуями, было достаточно красноречиво, чтобы все сильнее распалять азарт моего жениха.
Я ненавидела себя за то, что, несмотря на неприязнь, хотела большего. Но того, что мне действительно было необходимо, даже король Конкордии мне предложить не мог. Да, он хотел видеть меня своей супругой. Но что им двигало в этом выборе, было мне не известно. Уж точно не мое высокое происхождение, в королевстве были гораздо более родовитые девушки. И не слепая любовь. То, как относился ко мне Киллиан, скорее походило на одержимость.
Когда к языку присоединились пальцы, наслаждение стало таким острым и сильным, что я едва сдерживала крик. Как и много раз до этого, остыть мне помог образ холодного черноволосого принца, что навсегда поселился в моем сердце.
Как это часто бывает, первое впечатление оказалось ошибочным. Я сочла принца Альдера Ваала бессердечным, самовлюбленным ублюдком, не способным испытать искренние эмоции. То же самое, как выяснилось, он подумал обо мне. Для неблагого двора светлые фейри были лживыми, лицемерными тварями, что смотрели на мир сквозь прорези приклеенной к лицу маски.
Но чем дольше я наблюдала за темным принцем, тем больше убеждалась, что чувства ему вовсе не чужды, несмотря на то, что большую часть времени при нашем первом знакомстве он провел, стоя рядом с троном отца с самым бесстрастным выражением. Однако, как только закончилась официальная часть и началась торжественная, я получила возможность прикоснуться к этому воплощению отчужденной холодности.
– Миледи, – бархатистым, глубоким голосом обратился ко мне он. – Могу ли я пригласить вас на танец?
Мое сердце забилось так, как будто принц предложил мне не танец, а свои руку и сердце. Дыхание перехватило, потому что я смогла, наконец, рассмотреть его глаза, обрамленные длинными густыми ресницами. Они оказались цвета штормового моря, и точно так же едва не затянули меня на глубину.
Некоторое время мы двигались молча. Я, чувствуя себя неловко под пристальным, изучающим взглядом, опустила глаза. Это было огромной ошибкой, потому что чувственные губы принца Альдера заставили мое сердце сбиться с ритма. Я не узнавала сама себя. Обычно спокойная и рассудительная, рядом с этим
