Падишах парень наглый, вчера жену похоронил, сегодня на новой женится. Надрались мы конкретно, тем более что вокруг сплошные мусульмане, не пьют. Играем практически на автопилоте и тут с неба Эол свалился. Эол, он из конкурирующей фирмы, где всякие Бореи заправляют. Мы конкурентов недолюбливаем, и по экономическим соображениям, и вообще: мы всё-таки с музыкальной грамотой знакомы, а у этих сплошная стихия, оно, может, и неплохо, но не каждый же день.
Когда Адипа с Эолом зацепился, никто толком и не заметил. Адипа, если перепьёт, сам не свой становится, полжизни рыбу ловил, пока к нам не присоединился. Чёрт его знает, из-за чего у них свара вышла, но вещественное доказательство налицо: прилетел к нам Эол на крыльях, а уползал обратно порожняком, Адипа их обломал, из крыльев кораблик соорудил и по Евфрату запустил, Колумб долбанный.
Тут я на пиле играть прекратил и подумал: «Сейчас будет пиздец!»
И точно, часа не прошло, гром загремел, молнии сверкают, свадьба разбежалась кто куда, благодетельница наша принцесса Кибела занавески на небесном дворце задёрнула. Потемнело небо, просветлело, на ковре Зевс олимпиец сидит и посохом по медному кувшину колотит.
– Какая, – кричит, – скотина моего сыночка обидела?
Индра, как обычно, хотел в нирвану нырнуть, но Гефест его за хобот прихватил: «Дыши ровно, падла. Один за всех, все за одного».
– Вижу, – говорит Зевс, – что это ты, Адипа, ревизионизм проявляешь. Давно знаю, что порядок вещей тебе не по нутру. В камень тебя превращу, а, может, в соляной столб, как фишка ляжет. Стоять тебе истуканом до скончания веков.
Тут мы с Павлом перемигнулись, с Фомой и Мардуком обнялись, Гефест молоток побольше наперевес взял, и говорим дружно: «Ты это своё мракобесие античное прекращай, громовержец! Не те нынче времена. Драка честная была. Если человек бога победил, значит, так оно и надо».
Посмотрел Зевс на нас грустно и отвечает: «На счёт времен вы точно заметили, орлы недоделанные. Нет в вас больше полёта, одна дурь пьяная да песенки лукавые. Приговариваю вас жить вечно, чтобы другим неповадно было». И исчез в тумане, как тот ёжик из мультфильма.
Вот так мы и живём – вечно; играем, иногда поём, бывает, пляшем, в целом весело, порой тоскливо. Когда совсем тоскливо, я достаю из футляра пилу и рассказываю ей притчу про Адипу, который сломал крылья ветру и обрёл бессмертие, но так и не понял зачем.
Переходное состояние
Впереди вечность, позади жизнь. Иван Артамонович несколько завис в этом переходном состоянии. Как давно, не знаю, когда я попал в чистилище, он уже считался старожилом.
– Да вы не волнуйтесь, – он протянул кружку тёплого чая. – Не вы первый, не вы последний. Вот чайку попейте.
– Да я и не волнуюсь, – героически ответил я. – Просто как-то неожиданно, шёл себе по дороге и тут бац – такое.
– Пить надо меньше, – Иван Артамонович покосился
