ты.
– А что я? Я просто использую ситуацию. Почему не покрутить чужие деньги.
– Я понимаю, что миром тебе деньги отдавать тяжело.
– Правильно понимаешь. На том стоим.
– Воевать с тобой мы не желаем, а денег от тебя получить хотим. Давай заключим пари. Если мой диагноз совпадет с результатом консилиума, ты нам деньги заплатишь и в дальнейшем рассчитываться будешь в сроки согласно контракта. Ну а не сов падет, тогда будем думать, как с тобой поступать дальше.
– Ну к войнам-то я готов. А в целом пари твое принимаю.
На том мы и расстались.
Я ехал обратно в офис и думал. Вот чертов Голубоглазый. Невероятная харизма. И как бизнесмен я ей поддался. А вот когда я стал ему нужен как врач, тут сила на силу пришлась. Тут мы стали на равных. Поэтому он и пари согласился заключить – почувствовал достойного соперника.
Вернувшись, я рассказал о содержании нашей беседы шефу. Тот рассмеялся и сказал, что я со своими интеллигентскими замашками могу общаться только с прежними коллегами-врачами, а здесь надо быть дерзким, острее отстаивать свою позицию. В конце концов, мы часть жесткого водочного бизнеса и если позволить с собой обращаться так, как этот Голубоглазый, то любому захочется нас опустить. Я, конечно, возразил шефу, что мои интеллигентские штучки его устраивают, когда я хожу в банк или в налоговую. Но, по сути, тот был прав: законы крупного бизнеса диктуют свои условия.
На следующий день, в пятницу, я крепко понервничал. Звонка от Голубоглазого не было. Мне все время представлялось, как тот позвонит и объявит: «Пацан сказал, пацан сделал». И ситуация разрешится миром.
Прошли выходные, в понедельник – тишина. Шеф смотрел на меня насмешливо.
– Ты отвечаешь за базар. Как видно, твой способ не работает.
– Худой мир лучше доброй ссоры. Я прошу у тебя неделю. Если за неделю вопрос не решится, тогда зови своих братков.
В среду шеф снова сказал, что мы тянем время, видно же, что толку не будет. Да и я все больше терял уверенность в успешном разрешении проблемы. Я снова и снова прокручивал в голове разговор с Голубоглазым. И вновь убеждался, что мой диагноз верный. Потому что врач ставит диагноз, как скульптор создает свое творение – отсекая ненужное. Я представил себе глаза начальницы кредитного отдела банка, которая ждет от нас процентов по кредиту. Она будет смотреть на меня и скажет: «А мы ведь вам доверяли». Слухи о том, что я и наша фирма не выполняем свои обязательства, разлетятся по городу очень быстро.
В четверг я все-таки заикнулся шефу о спонсорской помощи нашей кафедре. Но в моем голосе не было обычной уверенности. Я чувствовал вину за происходящее, и просить новых трат было, конечно, глупо.
Шеф глянул на меня и произнес:
– Что ж, действуем по твоей схеме: в случае твоей победы в пари с Голубоглазым – купим компьютерный класс твоей кафедре.
Я все глубже увязал в ситуации, когда решение вопроса требовало силы. Мне совсем не хотелось быть частью так называемой водочной мафии. Мне хотелось верить, что это
