style="font-size:15px;"> – И… и что? – принимая подношение, неловко переспросил Макрон.
– Похоже, что я собираюсь стать отцом. За это и пьем!
Брови Макрона удивленно поднялись, но тут же он расплылся в восторженной улыбке.
Катон поднял свою чашу с добротным вином и осушил крупными глотками, как воду. Вслед за последним глотком он со стуком поставил ее на прилавок, отирая рот рукой:
– Аххх!
Макрон в широченной улыбке обнажил щербатые желтоватые зубы. Свою чашу он осушил вдвое быстрее, после чего по-медвежьи, до хруста костей обнял друга.
– Ай да молодчина, парнище! Это прекрасная новость! – Выпустив наконец Катона, центурион, по-прежнему улыбаясь, отступил на шаг. – И когда ж сподобишься?
– Точно не знаю. Юлия просто сообщает, что ждет ребенка.
– Чудесно… Просто замечательно… Я себя, признаться, чувствую кем-то вроде дядьки.
– Ни-ни! – в шутливом испуге выставил руку Катон. – Не хватало еще, чтобы наш ребенок начал браниться, как матерый солдафон, еще не научившись ходить.
Макрон, зарычав, легонько ткнул друга в грудь.
– Господа! – окликнул голос со стороны входа. Все взоры обратились к штабисту, прибывшему с корзиной вощеных дощечек. – Начальники подразделений! Ваши приказы!
Беспечное настроение вмиг истаяло; старшие офицеры сгрудились вокруг штабиста, выжидая получения своих дощечек.
Улыбка сошла у Катона с лица.
– Ничего, – подбодрил друга Макрон. – Завтра вечером отпразднуем как следует.
– Конечно, – рассеянно кивнул префект. – Завтра.
Он сделал глубокий вдох и, оставив друга разливать остаток вина по чашам, двинулся через палатку к остальным, ожидая сообщения об уготованной им роли в битве. Битве, которую им предстояло наблюдать как праздным зрителям.
Глава 8
На подходе Катона с Макроном к штабной палатке обозного эскорта из-под ее складок неожиданно вынырнул Тракс. В отсветах ближнего костра на лице слуги читалось беспокойство.
– Префект, хвала богам, вы здесь…
– Что стряслось?
– Там внутри человек. Отказывается уходить.
– Что за человек? – нахмурился Макрон.
– Торговец вином, господин центурион.
– Торговец вином? – Катон недоуменно переглянулся со своим другом. – Что виноторговец в такой час может делать в моей палатке?
Тракс пожевал губу.
– Он говорит, я его надул. Сплутовал. Но клянусь, что это неправда.
– Надул? Интересно, как?
– Он говорит, я рассчитался с ним поддельной монетой, и он пришел требовать, чтобы вы меня примерно наказали.
Катон приостановился. По законам империи, использование поддельных монет считалось преступлением, караемым смертной казнью. Император не жаловал негодяев, подделывающих деньги, на которых отчеканен его лик. Между тем монеты, которые Катон давал
