один из них уродливо торчит на суше, а четыре высунулись из хляби морской, как страшилища для мореходцев. На горном пальце, старшим братом называемом, наши осматривали крепость, сооруженную Петром Великим, и дорогу к ней, сделанную также по повелению бессмертнаго Монарха. Все дивились, как деды чудо-богатыри могли туда забраться. Эта крепость оказалась оставленною, и Булгаков также не счел нужным ее занимать.
Продовольствие отряда продолжало быть скудным; особенно страдали от недостатка его лошади: оне ложились и отказывались идти, так что, при малейшем возвышении или грязи, люди тащили на себе обозы. Однако же, наконец, находились уже в одном переходе от цели. Тогда отправлен был легкий отряд для рекогносцировки. Крепость, по его донесениям, казалась в грозном виде; в ней все, что было на ногах, вооружилось. Но сам Гуссейн-Кули-Хан, предчувствуя неотразимую беду, решился бежать с своим двором и главными сановниками, особенно когда завидел русскую флотилию, приближавшуюся к городу. К несчастию, суда наши, от бури, едва все не потерпели крушение и были разъединены. Первый подошел к Бакинскому заливу бомбардирский корабль «Гром», растерявший свои гребныя суда. Ночью, под самым его бортом, проплыл хан на киржимах, спасаясь из города, и не было возможности этому воспрепятствовать. Вслед за тем, жители решили сдаться на милосердие победителей, клянясь, что убийцею князя Цицианова был один хан с его клевретами, которых уже нет в городе.
Ночью 2-го октября отряд приблизился к стенам Баку. Крепостная артиллерия гремела в честь Русских, и кругом, вместо иллюминаций, горели ярко подсветы, – зажженные лоскутья, обмокнутые в нефть. На другой день поутру весь народ, предварительно обезоруженный войсками, занявшими караулы в городе, явился пред нашим строем, предшествуемый армянским духовенством, в полном облачении, с крестами, св. иконами и хоругвями. Персияне находились в таком страхе, как бы к смерти приговоренные. Старейшины поднесли Булгакову ключи, и народ, по своей вере, присягал пред батареею на верноподданничество Государю Императору.
Вид Бакинской крепости. XVIII век
Производили по городу розыски о злоумышленниках, но, кажется, все остались правы. В ханском дворце, который очистили для Булгакова, обратили внимание наших офицеров историческия картины персидских войн, писанныя весьма искусно на стенах масляными красками и раззолоченныя. Их для победителя откололи от стен длинными долотами, и некоторые даже, к удивлению, не попортились. Вообще этот дом выказывал богатство: двери и рамы краснаго и чинароваго дерева, много дорогих ковров, шелковых материй и даже, против азиатскаго обыкновения, находились зеркала. Видно было, что хан очень не торопился выездом. Всему этому добру досталось порядком, и наши так подчистили, что ничего не осталось.
Караван-сараи были наполнены разными товарами: персидскими, индийскими и даже русскими шелковыми материями; бурметы, терма-лама,
