внимательно посмотрел на «поддатого» ценителя редких книг. Если бы не военная форма, можно бы принять его за обнаглевшего извозчика.
– Товарищ, эту книгу я первый взял, значит, она моя, – сообщил я.
Если честно, то будь гражданин повежливее, я уступил бы ему эту книгу. Похоже, он был из породы библиофилов. Но коли хамит, то шиш ему, а не «Пригожая повариха».
– Ну ладно… – злобно прошипел дядька.
Я уж было подумал, что гражданин сейчас ринется в драку, но он лишь злобно позыркал на меня выпученными глазами и куда-то побежал.
С книжником мы сторговались на двухстах рублях. Подозреваю, что он хотел бы получить больше, но после случившегося инцидента старичок заторопился и принялся собирать книги.
Я еще не успел отойти, как меня окликнули:
– Гражданин, стоять!
Ко мне приближался толстомордый библиофил, а с ним два милиционера с винтовками. Повернувшись к стражам правопорядка, я улыбнулся:
– Слушаю вас внимательно.
– Ваши документы, гражданин, – строго потребовал от меня один из милиционеров, а толстомордый, радостно улыбался, потирая ладошки.
– А вас не учили, что вначале нужно представляться самим?
– Гражданин, ваши документы, – упрямо твердил милиционер.
Вполне возможно, что в стране, где каждый второй одет в военную форму, гражданин в штатском не производил должного впечатления. Потому, я не стал пререкаться, а просто вытащил из внутреннего кармана удостоверение. Раскрыв, продемонстрировал его сотрудникам милиции.
Как всегда, произошла мгновенная метаморфоза. Вот, только что это были важные и строгие служители закона, а теперь напоминали шкодливых школьников.
– Товарищ особоуполномоченный, прощения просим, – сразу же заюлили сотрудники. – Не признали вас без формы-то.
Хотел провести содержательную беседу, но вспомнив, что в ближайшее время у меня есть более важная вещь, нежели воспитание нерадивых милиционеров, сказал:
– В следующий раз отправлю вас под арест. А теперь – шагом марш отсюда!
Милиционеры, довольные, что их отпустили, быстро ушли, но толстомордый товарищ сдаваться не собирался.
– А мне плевать, что ты усобый и уполномоченный. Да ты знаешь, кто я такой? – выкатил рачьи глаза незнакомец. – Да я самый великий поэт Советской России! Да я с самим Троцким водку хлебал, а у товарища Бухарина чай пил. Да ты знаешь, что я с тобой могу сделать?
Самое интересное, что я понял, кто стоит передо мной. Свернув в трубочку книжку и, спрятав ее в карман, ухватил толстомордого за плечо, развернул его лицом к Итальянскому гроту, доверительно прошептал прямо в ухо:
– Клоун ты, из погорелого цирка, а не поэт. – Толстомордый попытался дернуться, пришлось немножко сжать пальцы, и он притих. – Я тебе сейчас пинков надаю, и никто тебя не спасет – ни Троцкий, ни Бухарин. А когда узнают,
