закрылась, – Я бы с его внешностью уже всю больницу перелюбил, включая медсестёр, а этот из палаты не выходит.
– А ты слышал, что про него говорят? – спросил Фарид.
– Ты уже рассказывал, – ответил Женёк, всё ещё глядя на дверь. – И маечка-то у него «Дээндгэ», только не понятно – это демонстрация папиного кошелька или принадлежность к ордену?
– Какой у него может быть орден, он вроде не служил ещё? – удивился Фарид.
– Не бери в голову, – усмехнулся Женёк, – это я сам с собой.
– Ну и ладно, – переключился Фарид. – Что, я пошёл тогда?
Людей в коридоре было немного: несколько женщин прогуливали друг друга; пара тяжёлых больных в глухом конце коридора, уставившись себе под ноги, маршировала на месте; девичья фигурка в безразмерном казённом халате без рукавов, стояла на цыпочках у перегородки санитарского поста, проводя, по всей видимости, свою проверку новому работнику.
– Можно я у входа подышу? – спросил Артём, подойдя к посту.
Новенький санитар повернул в его сторону голову, оставаясь глазами в разговоре с девушкой. С некоторым запозданием его взгляд догнал движение головы и остановился на лице парня. Бессмысленное выражение глаз санитара говорило о том, что сознание движется третьим эшелоном. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы человек в белом халате обрёл возможность говорить разумно.
– А тебя как зовут? – санитар старательно и неумело тыкал, перенимая больничные правила этикета. По этим правилам обращение к больным на «вы» расценивалось как слабость. Артём проглотил хамоватый заход, он усвоил законы больницы уже давно.
– Артём, – ответил он на вопрос, не продолжая процедуры знакомства. «Ох и тяжело тебе здесь будет», – подумал он про себя.
Внешность новенького была неубедительной. Хотя по возрасту они были почти ровесниками, санитар выглядел образцовым студентом – худощавый, вежливый, с аккуратной стрижечкой на пробор. Потом взгляд Артёма зацепился за упругую сутулость, шрам на надбровье и скользнул по разбитым костяшкам пальцев, эти детали обещали сюрприз к предстоящему заговору его соседей.
– Иди. Только у окошка, – позволил Студент, – К телефону не подходи и не кури, сюда тянет.
Артём вышел. В предбаннике было сумеречно и непривычно пусто. Для больных это был заветный уголок, доступный главным образом во время посещения родных. Молодой человек отодвинул щеколду окошка для передачек и толкнул дверку наружу. Стоять было неудобно, и он некоторое время подстраивал своё тело, располагаясь в полусогнутой позе. Он слышал, как следом за ним к посту подошёл Фарид, слышал начало спектакля. Фарид был достаточно интересным персонажем. Ему было давно за сорок, но вёл он себя, как испорченный подросток. Не к имени белые и тонкие волосы служили его главным украшением, но в растрёпанном виде делали его блеклое лицо глупым. Артём уже успел узнать его как человека циничного
