Шизали. Константин Михайлович Ганин
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Шизали - Константин Михайлович Ганин страница 14
Лена была не просто спокойной и застенчивой, она была хорошей. Знаете, как это бывает, когда знакомишься с человеком и, буквально перекинувшись с ним парой фраз, понимаешь, что человек – хороший? Хочется такому человеку довериться, что-то рассказать, поделиться, за руку подержаться. А он слушает и улыбается вместе с тобой. Или грустит тоже вместе с тобой. И почти ничего не говорит. А если и поведает о себе, то очень мало и как-то ненавязчиво и мирно. Лена была именно таким человеком.
Сейчас же слушать истории о себе «вне себя» было невыносимо. Лене даже показалось, что Маша не очень добрый человек. Она с таким удовольствием излагала девушке все подробности её безумного поведения, так откровенно смаковала грязные и неприятные детали, что Леночка несколько раз просила отложить разговор на другое время. В этих паузах она ложилась лицом к стенке и беззвучно плакала. Другая соседка упрекала Машу за её болтовню, но та приноровилась выискивать моменты, когда кроме них с Леной никого из здравомыслящих в палате не оставалось.
Маша рассказывала сущие кошмары: Лена громко кричала и ругалась, выходила на пост к санитарам и в грубой форме предлагала им вступить с ней в связь. Лена ужасно боялась поинтересоваться, пользовались ли санитары её предложением, и чем всё это заканчивалось. К её радости, соседка не продолжала разговора в эту сторону. Наверное, просто сама не знала. После всех этих откровений девушка два дня почти не выходила из палаты. Она перебивалась тем, что передавала ей мама, и тем, что ей приносила из столовой её вторая соседка.
Больница была настолько нелепая, что мужское отделение находилось вместе с женским. Мужские палаты были по одну сторону коридора, женские – по другую. В их шестиместной палате было пять человек. Две пожилые женщины казались совершенно не в себе. Они, как роботы, ходили по палате взад и вперёд, глядя в пол и тяжело передвигая опухшие ноги в шерстяных носках и тапочках. Третья, уже знакомая нам Маша, была очень суетная и шумная. Она с потрясающей бесцеремонностью распоряжалась всем и всеми. Кажется, она относила себя больше к персоналу, нежели к больным. У неё был плотный график общественной деятельности, и санитарки часто привлекали её к работе. Маша была очень полезной по части доставки свежих новостей, но слишком разговорчивой. Четвертая, и последняя, соседка держалась особняком от других. Немногословная, крупная и неприступная на вид, она круглосуточно выглядела аккуратной и прямой. Звали её Тамарой. Сухие, узловатые руки с распухшими от работы суставами не соответствовали её осанке, строгому и ухоженному лицу и говорили о ней гораздо