обращаться с больными, а еще лучше – с детьми. Можете присутствовать во время его разговора с юной леди, если хотите.
Холлис смерил меня взглядом темных глаз и, поразмыслив, согласился:
– Хорошо. Думаю, это сильно не навредит.
Мы втроем поднялись наверх. Холмс остался у дверного проема, а я прошел за Холлисом в небольшую гостиную. Девочка сидела на полу и играла разноцветными кубиками с буквами. Когда она увидела отца, ее ангельское личико осветилось радостью.
– Агни, это доктор Уотсон, – мягко сказал Холлис. – Он и его друг мистер Холмс приехали сюда, чтобы помочь полиции. Они хотят расспросить тебя о том, что мы видели той ночью.
Улыбка с ее лица пропала так же быстро, как и появилась. Теперь девочка выглядела обеспокоенной.
Я шагнул вперед и сел на пол рядом с ней.
– Здравствуй, Агнес. Что за чудесные кубики! А какой твой любимый цвет?
– Синий, – ответила девочка.
– Мой тоже.
Я поддерживал непринужденную беседу на протяжении минуты-двух. Затем, с согласия мистера Холлиса, который одобрительно мне кивнул, начал задавать вопросы иного рода:
– Агнес, ты можешь рассказать нам о той ночи в поле? Ты видела что-нибудь, что бы нам помогло? Кто поступил плохо с тем человеком?
– Было очень темно, и папа не позволил мне подойти поближе к тому человеку. Так что я ничего не видела. – Она посмотрела на каждого из нас и затем выпалила: – Но я знаю, кто его поранил.
Я повернулся к Холмсу, который выглядел изумленным. Он подошел ближе и опустился рядом на колено:
– Что же случилось с беднягой, Агнес?
Совершенно игнорируя Холмса, она подняла на меня глазки и объявила:
– Это сделали злые феи, доктор Уотсон!
– Ты имеешь в виду кого-то вроде пука, злых духов?
– Да, доктор, – пылко согласилась девочка.
Стараясь сохранять скептицизм, я продолжил:
– Почему ты так считаешь? Ты что-то слышала той ночью, Агнес?
– Я поняла, что это феи, когда они пролетели прямо над нашими санями. Навряд ли папа мог их слышать. Но Кромвель-то услышал, он все лаял и лаял и прогнал их.
– Откуда ты знаешь, что это были именно феи?
– Я слышала, как хлопают их крылья, как они смеются и разговаривают писклявыми голосами, доктор, – ответила она и как ни в чем не бывало стала изображать голоса.
Она вскочила и принялась «летать» по комнате, вытянув руки в стороны и подражая шуму, который производили крохотные феи. Я понял, что подвижный детский ум потерял интерес к нашему разговору.
Тут Холмс повернулся и тихо покинул комнату.
Я уже поднимался, чтобы последовать за ним, когда меня остановил Холлис:
– Не хочу показаться навязчивым, доктор Уотсон, но мы с Агнес живем довольно бедно, и ей нечасто случается бывать у врача. Вот я и подумал…
