в дом вошёл да дверью хлопнул. И завыть бы впору, да слёзы не лились. Он походил кругами по дому, вышел во двор, курам корма кинул да на лес посмотрел, что с его холма виден был. Зелен он уже был. Берёзовая роща вся листами молодыми украсилась, глаз радуя. Но потом он в другую сторону глянул. Туда, где дуб старый стоял. Уже никто и не помнит, сколько поколений назад он вырос. Его и девять взрослых мужчин обнять не могли. Потом на небо глянул. Ни облачка, ни ветерка. А после подумал о чём-то да к тому дубу быстрыми шагами и зашагал. Ежели с богами разговоры вести, то лучшего вестника для них и не сыщешь.
Спустя время на огромную поляну вышел Агний к дубу большому, под кроной его постоял, молодыми листками любуясь. Потом разулся, подошёл к стволу босым да всем телом к нему прижался, руками обхватывая насколько смог, и зарыдал. Всю душу свою дубу наизнанку вывернул, все печали свои выплакал, всё горе своё поведал. Шумел дуб над его головой тихо, словно старец, внимательно слушая внучка лю́бого да по голове гладя.
– Верните мне её, боги, прошу. Почто её у отца с матерью забрали? Почто стольким людям горя доставили? Верните мне мою, Светозарушку! Я жить без её глаз светлых не могу! Верните! – крикнул Агний и с силой по стволу кулаком стукнул.
Тут как громыхнуло в чистом небе, как молния в ту поляну вдарит. Аж землю тряхануло. Аж глаза Агнию ослепило. Он подошёл к обугленной земле, глазами не верящими глядя. То на небо глянет чистое, то на дуб, то на руки свои. А потом словно о чём-то понял и со всех ног к дому своему побежал, обувку в руки подхватив. Да так быстро, что и ветер догнать его в тот раз не смог бы. Вбежал на холм к дому да во дворе лебёдушку свою увидал. На шее её ожерелье блестело. Она крылья распахнула да к ногам его побежала.
«Га-га-га», – всё гомонит да гомонит без умолку.
– Ах, ты ж, лебёдушка моя неразумная. Тебе бы к селезню своему. Да к семье своей. Почто ты ко мне вернулась? – а сам крепко её руками обнял да отпускать не хотел.
«Га-га-га», – гоготала лебедь в ответ, словно поддакивая ему да объяснить что-то пытаясь.
– Это где ж ты так извозгалась? – Агний на её лапы да на живот посмотрел, что в грязи были. – Я тебя такую в дом не пущу. Сейчас в баню воду натягаю да в корыте помою. Пойдём со мной, змея ты моя шипучая, мыть тебя станем, – улыбнулся Агний да пошёл баню топить.
Скоро и вода погрелась, и в бане пар пошёл. Агний в корыто большое воды тёплой налил да лебедя туда поставил. Сам в подштанниках одних стоит, чтобы забрызгать не жалко было. Лебедь когда мылась, то страсть как плескаться водой любила. Так он уже к этому делу привычный был.
– Мойся давай, а я сейчас парку поддам да тёплой водой тебя умою, – сказал Агний и на камни ковш воды плеснул.
Заклубился пар по бане, завертелся кругами да на пол вокруг корыта опустился. Агний в ту сторону глянул и застыл. Онемел, что и слова сказать не мог. Ковш на землю выронил. А в корыте лебедя уж и не было. Там Светозара на корточках
