кремня о сталь. Девушка знала, что надо встать и разжечь огонь, но усталость так глубоко вонзила в неё свои когти, что она едва могла пошевелиться. Дисе кое-как удалось сбросить с себя ботинки, а потом зарыться под меха, покрывавшие кровать, – меха, которые слабо пахли старыми травами и пылью. И пока она уплывала в спокойный сон, схватила рукоять своего ножа и заключила его в любовные объятия.
После этого Диса Дагрунсдоттир провалилась в небытие.
6
Когда окончательно встало солнце, началась барабанная дробь. Сначала Диса подумала, что это всего лишь её голова, больная из-за доброй порции медовухи, отсутствия отдыха и серьёзной трещины в черепе. Она застонала и поплотнее укрылась мехом. Но дробь продолжалась, как бы сильно девушка её ни игнорировала.
А потом мужской голос начал кричать её имя:
– Диса! Ради последнего глаза Одина, Диса! Вставай!
Ее дверь чуть не сорвалась с петель, когда в нее замолотили рукояткой кинжала. Рыча и сыпля проклятиями, Диса скинула меха и скатилась с кровати. Растрёпанная, с подбитым глазом, синяк от которого растёкся почти на пол-лица, она заковыляла к двери и распахнула её. В дом полился свет, а за ним вошли две тени незваных гостей.
– Что тебе надо, сранобородый, вонючий, голодающий ублюдок?
– Следи за языком, девка, – услышала Диса грубый голос бабушки. Но у неё не было на это сил. Глаза слезились, а голова болела так, как никогда в жизни.
– Сама следи! Я спросила, чего надо?
Диса прищурилась, разглядывая того, кто стоял перед ней – крупный и почти на голову выше. До неё дошло, что это ярл Хредель; его глаза тоже слезились после долгой ночи. Золотой амулет вокруг его шеи ловил лучи утреннего солнца и отражал их – острые полосы света, на которые Дисе было больно смотреть. Хредель убрал кинжал. Затем он дрожащими пальцами разгладил тронутую сединой бороду.
– Мой сын. Где он?
– А мне с чего знать? – пожала плечами Диса. – Я ему не нянька.
Сигрун за ним ударила по стене дома сжатым кулаком.
– Глупая девка! – прорычала она. – Твой ярл…
Но до того, как Диса успела озвучить колкие проклятия, уже готовые слететь с языка, вмешался Хредель.
– Тише! – сказал он, оглядываясь через плечо. – Принеси девочке воды и обеспечь её едой. – Затем он снова повернулся к Дисе: – Можно войти?
Дисе хватило ума не посмеяться над замешательством на бабушкином лице. У Хределя был хорошо ей знакомый взгляд – едва сдерживаемая тяга к насилию. Он напомнил ей, что хоть Хредель Квельдульфсон и не был самым суровым воином Храфнхауга, но всё же он не просто так занимал пост ярла.
Сигрун ушла выполнять поручения Хределя. Диса жестом пригласила ярла войти. Он быстро её послушался. Судя по выражению лица, ярл ни разу не был в доме Колгримы. Диса поставила перед ним стул, а сама села на краешек кровати. Девушка потёрла ноющий лоб, провела той же рукой по спутанным локонам,
