Они ни на секунду не оставались у него на месте. Михаил то прихлопывал ими по бедрам, то потирал в предвкушении от удовольствия закурить, то делал жесты, обозначавшие процесс прикуривания и затяжки папиросой. В свое время Сосновский наблюдал одного такого уголовного уникума, который жестикуляцией просто выводил из себя любого собеседника. Подобное поведение сбивало с толку, не давало сосредоточиться. Собеседник, особенно новый, никак не мог взять в толк, о чем речь и чего ждать от этого человека. Потом перед зеркалом Михаил долго тренировался, наблюдая за собой, и был удовлетворен тем, что почти точно скопировал подобную блатную жестикуляцию.
– Свои иметь надо, – буркнул мужчина в ватнике и попытался обойти Сосновского справа.
– Что ты сказал, фраерок? – Сосновский ловко поймал мужчину за верхнюю пуговицу на ватнике и дернул его на себя.
Как и предполагалось, пуговица с треском оторвалась и осталась в руках Михаила. Мужчина буквально захлебнулся от возмущения, хотя второй, следовавший за ним, остановился с довольно настороженным видом, продолжая держать правую руку в кармане, а левой придерживая воротник пальто у подбородка. Сосновский хорошо знал, что когда в такой ситуации не вынимают руки из кармана, то там, скорее всего, держат пистолет. Но мало кто умеет стрелять через карман. Это только кажется, что легко, на самом деле повернуть ствол пистолета или «нагана» горизонтально и точно направить на жертву с первого раза, может, и не удастся. Узкий карман, толстая подкладка пальто, и это сопротивление нужно преодолеть. Тут тренироваться надо, долго и старательно. «Нет, не станет он через карман стрелять, если у него там “волына”, – с усмешкой подумал Сосновский. – Не рискнет. Промах может стоить дорого, а жить хочет каждый».
– Слушай, ты, шкет! – вдруг пошел на Сосновского мужчина в фуфайке, сразу потеряв самообладание и здравое мышление.
Расчет оказался верным: мелкое хамство, не столько существенное физически, сколько выводящее из себя морально и эмоционально. Это как будто ты шел, а тебе подошли и нагло плюнули на пиджак. Просто так, из желания нахамить. «Только у этого типа, судя по роже, должен быть какой-то козырь, не только же он попер на меня с выпяченной челюстью. Что-то у него за душой должно быть и посильнее челюсти», – подумалось Михаилу. И он не ошибся. Его противник выхватил из рукава, как фокусник, короткий шланг, обмотанный на конце черной изоляционной лентой. «Или песок внутри, или стальные шарики, – догадался Михаил. – Один такой хлесткий удар, и он мне или руку сломает, или голову проломит, или распорет кожу до кости».
Сосновский не стал ждать, пока этот человек займет позицию для нанесения удара или просто, размахивая шлангом, устроит перед собой непроницаемую веерную защиту. Да и времени уже не было на эти игры. Пора было заканчивать, пока ситуация располагает и пока ничего не усложнилось.
Мужчина размахнулся. Финка сама выскользнула из рукава Сосновского и плотно легла в
