Тоже можно объяснить. Не успел учесть возможных последствий с необходимой точностью. Он же инженер-энергетик, а не двигателист, не механик по двигателям внутреннего сгорания.
– Логично. Но ты забыл про ответ на самый главный, первый вопрос. Зачем ему это было нужно, даже если он враг? Что дает эта диверсия?
– Я слышал, как отзывались об этой трагедии конструкторы. Ведь повторить конструкцию они могут без труда, но теперь им не повторять нужно, не собирать новый двигатель с данными изменениями и дополнениями. Им теперь надо разобраться в причинах аварии. Если произошел взрыв и не ясны его причины, то такой двигатель пускать в производство нельзя. Это же очевидно. Значит, будут разбираться, изучать остатки двигателя после взрыва. А все это затормозит планы по вводу новых систем, затормозит выполнение задания Государственного комитета обороны. Уничтожение опытного образца всегда приводит к незапланированным потерям времени и сил. Что авария с двигателем на стенде, что с опытным образцом самолета во время первых вылетов.
– Убедил, давай дальше, – кивнул Шелестов. – Про подозрения насчет Алины Викуловой я тебя не спрашиваю. Тут личные отношения. По всем нашим правилам, ты не имеешь права ее обсуждать и оценивать. Теперь скажи, кто еще мог приложить руку к аварии и кто может копировать чертежи и передавать их немецкому шпиону?
– Копировать с помощью техники из лаборатории копирования, где Алина работает, не может никто, кроме лаборантов.
– Это я знаю. От этих запахов не избавиться. И эти запахи вызовут здоровое любопытство у каждого начальника, если подчиненный не должен был заниматься копированием. Но дело в том, что чертежи узлов и новых инженерных решений скопированы другим способом. С помощью фотоаппарата специального устройства именно для микросъемки. У нас с тобой, Павел, должен сформироваться иной круг людей, которые имеют возможность копировать чертежи. Давай думать…
Коган вошел в пивную и осмотрелся. Типичная забегаловка на окраине, прокуренная и не очень чистая. И въевшийся в стены запах пива, соленой рыбы и дешевого табака. И это несмотря на то что стены почти всюду обложены стеклянной плиткой, которая моется различными средствами и не дает возможности развиваться всякой антисанитарии. Должна мыться. Как и полы. Вон те, с рваным линолеумом, по которому сейчас уборщица, одетая в черный халат, возит грязной половой тряпкой на швабре. Гулко отдаются под низкими сводами голоса подвыпивших, возбужденных алкоголем мужчин, хриплый неестественный смех.
Контингент тоже довольно однообразен. Собственно, посетителей этой забегаловки можно разделить на три категории. Первая – это обычные выпивохи, любители пива, которых хлебом не корми – дай сбежать из дома и нырнуть в такой вот подвальчик. И не волнует их ничто и никто. Только пиво и бестолковый треп ни о чем с такими же отупевшими типами. Другая категория – это законченные алкаши, потерявшие человеческий облик. Они ходят сюда в надежде встретить кого-то из знакомых, кто сжалится
