навести справки о тех, кто пытается провернуть серьезные делишки, кто способен на серьезное преступление. У вас как успехи на этом фронте?
– Кое-что есть и у нас, – ответил Коган. – Как и планировалось, я зашел в пивную забегаловку на Старой Кирпичной улице. Одна компашка из трех урок мне приглянулась. Подходящие типажи, честно признаюсь. Я даже удивился, что с первого раза так повезло. Ну, дальше все по легенде про Калину, который пропал. И ушел, как и планировал. Не договорив, толком ничего не объяснив, но про рынок все же сказал, что бываю там каждый день.
– И как реакция? – насторожился Карев.
– Хвост они за мной пустили сразу, но неквалифицированный. Я «сорвался» и ушел. А на рынке меня часа три пасли. Из этих троих я заметил их старшего со шрамом на скуле. Всего их было четверо. Значит, кому-то про меня рассказали, и тот прислал людишек, чтобы посмотреть на залетного, масть определить. Обшмонали они весь рынок, но переодетых оперов из уголовки или НКВД не нашли. Иначе бы смылись они все сразу.
– Ну, что же, – сказал Шелестов. – Авантюра, конечно, была это с твоей стороны, Борис. Но, думаю, она удалась. Действительно, если блатные пришли на рынок и так долго наблюдали за тобой, то это говорит о том, что они всерьез приняли твои слова и кому-то из авторитетных воров о них рассказали. И тот прислал своих ребятишек посмотреть на залетного гостя. Хотя все могло кончиться и иначе. «Поставили» бы они тебя на «перо». В толпе на рынке такое провернуть проще простого.
– Исключено, – засмеялся Коган. – Они слишком серьезно восприняли мои слова. Не скажу, что испугались, но восприняли серьезно. Почувствовали, что какая-то новая сила появилась. И ладно бы своя, местная. Нет, пришлая, чужая заявилась. Потом все что угодно может быть, как угодно повернуться. А пока сегодня и завтра они никого не тронут, они будут пытаться навести справки в своем мире и понять, что это за сила.
– Везение, конечно, уникальное, – поддакнул Карев. – Сразу же «в яблочко».
– Ну, положим, не сразу, – пожал Коган плечами. – Это четвертая пивнушка, в которой я увидел более или менее подходящих людей, которых можно было попробовать использовать. Были блатные и в других заведениях, были уголовники, но… Как бы вам это сказать. Не впечатлили они меня ни мастью, ни весом в этом мире. Видно, что обычные «шестерки». Они не то что передать кому-то, рассказать о нашем разговоре не смогут. Они толком не поймут, о чем шла речь.
– Сейчас самое главное – не потерять инициативу, – сказал Карев. – Раз уж все так закрутилось, раз уж вы оказались на шаг впереди местного воровского мира, то эту инициативу нужно удержать. Я придумаю и подготовлю вам громкое преступление. Пусть блатной мир содрогнется.
– А мне-то что делать? – тихо спросил Филонов, чувствовавший себя неуютно из-за своей оперативной несостоятельности.
– О, у тебя, Павел, самая важная и сложная роль, – похлопал Шелестов
