зубами.
– Помнишь, что я тебе сказала про того дядю?
– Приходит, когда я сплю.
Дорин начала расправлять его одеяльце, когда в голову ей пришла новая мысль.
– Скажи-ка, а ты можешь отсюда вылезти ко мне?
Бенджамин поднялся на ножки, но смотрел на нее укоризненно.
– Лучше ты меня возьмешь.
Эти слова не доказывали, что малыш не смог бы выбраться из кроватки, но сейчас он тянулся к Дорин, и она подняла его на руки. Женщина с трудом удержалась, чтобы не стиснуть его в объятиях – этим его все равно не защитишь. Пока внук обследовал комнаты, она ходила за ним по пятам, не отставая ни на шаг, размышляя о том, как ей трудно с ним расстаться, даже на минуту. Усадив малыша в высокий стульчик, Дорин постаралась как можно быстрее покончить со всеми утренними процедурами.
– Куда отправимся сегодня? – спросила она, переведя дух.
– Менять книжки.
– На редкость удачная мысль, – отозвалась Дорин, сообразив, что еще она может предпринять.
Библиотека находилась в противоположной стороне от железной дороги, за ближним парком, в котором она обещала Бенджамину погулять. Дорин подписала петицию против закрытия шести библиотек и немного посидела, наблюдая, как внук хватает книжки с низкого столика в детском отделении. Устроив его в низеньком креслице, Дорин подсела к компьютеру. Она отдавала себе отчет в том, что накануне годовщины смерти дочери ее, скорее всего, мучают галлюцинации, но тем не менее разыскала адрес последней съемной квартиры Анны и имя домовладельца.
Дома пришлось прочитать Бенджамину целых три книжки из взятых в библиотеке, пока его, наконец, сморил сон. Ей удалось, не разбудив, отнести его наверх и уложить в кроватку. «Радионяню» она перенесла к себе в комнату. Слыша, как колотится сердце, она набрала на телефоне номер и долго ждала, пока женский голос не ответил:
– Домовладение Уэсли.
– Мне необходимо выяснить имя одного из ваших съемщиков.
– Простите, мы не предоставляем такую информацию.
– Я понимаю, но тут необычный случай: он был свидетелем на суде у моей дочери, Анны Маршалл. Она жила в том же доме. Год назад она умерла.
Сердце у Дорин билось теперь вдвое чаще обычного. Наконец, женщина заговорила:
– И вы запрашиваете имя того джентльмена, потому что…
– Я не могу его вспомнить, а сейчас оно мне необходимо, чтобы сохранить опеку над внуком.
– Я проконсультируюсь, не вешайте трубку, пожалуйста.
Сердцебиение Дорин еще усилилось за ту минуту, пока она ждала ответа. Наконец, до нее донесся приглушенный шепот, и она приникла к «радионяне», чтобы проверить, не оттуда ли исходят голоса. Еще одну долгую минуту Дорин слышала только свой бешено скачущий пульс, потом в трубке раздался новый голос:
– Это миссис Маршалл? Я Тони Уэсли. Соболезную вашей утрате.
