style="font-size:15px;"> – Тебе нужно позвонить, чтобы потом не было вопросов.
– Никуда я не буду звонить. Отвали!
Валю явно злили мои попытки объяснить положение дел.
– Ну давай я сам позвоню.
– Куда?
– В скорую. Вызову, а они уже пусть как приедут, констатируют смерть.
Едва я договорил, Валя так больно щелкнула меня поносу, что я айкнул.
– Больно? – спросила она.
– Еще бы.
– А вскрывать тебя будут вообще без наркоза. Ты этого хочешь?
Об этом я, честно говоря, не подумал.
– Но надо же сообщить… – совсем уже неуверенно пролепетал я.
– Никуда не надо сообщать.
– А как же труп в доме?
– Никак. Пока ты разговариваешь, ходишь… никто ничего не поймет. Ты, главное, не болтай. Хорошо?
– Хорошо, – не стал я с ней спорить.
– Так с чего ты взял, что ты умер? – спросила Валя, когда я разлил свежезаваренный чай по чашкам.
– Ни с чего. Я просто понял, что мертв.
– И тебя не смущает, что ты говоришь, ходишь, пьешь чай?
– Это все объяснимо.
– Понятно… Но должны же быть у тебя какие-то основания так считать?
– А какие у тебя основания считать, что ты – это ты?
– Ну, не знаю… А кто?
– Вот именно. Ты просто знаешь, что ты – это ты, и все. А все основания – это пустые рационализации. Так и я просто знаю, что я мертв.
– Похоже, спорить с тобой бесполезно, – решила Валя.
– Это потому, что я прав.
– Ладно, ты, может быть, и умер, а я еще жива и хочу спать. Пошли в постель.
– А тебя не смущает наличие трупа в постели?
– Тебя что ли?
– Ну да. А кого еще?
– Пошли спать.
Валя решила твердо стоять на позиции отрицания, и мне ничего не оставалось, как подчиниться. Ее упрямство и раньше отличалось несгибаемостью, а сейчас, после моей смерти…
Вздохнув, я поплелся вслед за Валей в постель. По дороге мне пришло в голову, что на моем месте спокойно лежать намного естественней и логичней, чем бродить по квартире и спорить с женой. Эта мысль, как говорят гадалки, мое сердце и успокоила.
Уснул, если это слово ко мне теперь применимо, я быстро, и даже видел какие-то дурацкие сны. Разбудил нас с Валей традиционный утренний будильник. При жизни я каждый раз подрывался по этому сигналу и начинал совершать на скорость одну и ту же нелепую последовательность действий, которая заканчивалась моим возвращением с работы. Решив, что смерть избавила меня от необходимости работать, я почувствовал себя счастливым человеком. Уже только ради того, чтобы никогда больше не идти на работу, стоило умереть. Дождавшись, когда Валя отключит будильник, я перевернулся на другой бок и приготовился спать, как минимум, до появления официальных лиц, которые должны будут констатировать мою
