с перерезанным горлом! Он сожалел лишь об одном – что не уничтожил его раньше.
А главное, он увидел и почувствовал страх. То, что прежде никто к нему не испытывал, а теперь переживал каждый, кто видел, насколько хладнокровно он расправился со своим собратом. Этот страх ошибочно показался магу благоговейным ужасом, и он поистине ощутил себя полубогом – тем, кто может вселять столь сильные чувства, кто может повелевать и вершить судьбы неугодных.
Это было упоительно прекрасно, и никакие мелочи вроде цепей не могли больше унизить Лайгона. Он знал, что он – победитель. Сильный, решительный и практически всемогущий.
Его волновало лишь одно: чтобы план сработал, и тогда можно осуществить все свои замыслы! Всё зависело от отца и от степени его гнева. Впрочем, кажется, он был разозлён не на шутку.
Несмотря на переполненность чувствами, всех их он умело скрыл, да так, что ни один мускул не дрогнул на его лице под яростным взором отца.
Мысли мага были вовсе не о том, о чём следовало бы. Эти тяжёлые, местами ржавые цепи весьма забавляли: пожалуй, в этот момент только сам маг знал, насколько он на самом деле ещё слаб и как не на многое хватает его пока ещё не развитых магических способностей. Такими цепями можно было сдержать поистине сильного воина, и для мага они не представляли проблемы, но… При том, что он легко бы справился с ними, не было никакой возможности покинуть этот мир без помощи Мэггона. Отец не был сильнее его, но определённо знал и смыслил в магии перемещений куда больше своего старшего сына.
Лайгона вообще весьма заинтересовали эти цепи: стало интересно, применялись ли они прежде для удержания врагов и были ли страницы истории этого мира, неизвестные ему. Наверняка в прошлом мирного Валинкара таилось немало тёмных историй. Только маг полагал, что если это и так, то ему нет до них дела отныне.
– Зачем ты это сделал?! – грозный рык разгневанного Мэггона прогремел на весь зал, отчего Лайгон притворно поморщился, показывая, что незачем так повышать голос.
Он едва не вздрогнул от этого, поскольку слишком задумался, и оттого досадливо дёрнул уголком губ: Мэггон мог решить, что его сын страшится предстоящего разговора.
– Я прочёл интересную книгу по истории Валинкара и, знаешь, нашёл там интересную информацию, – спокойно ответил молодой маг. – Оказывается, кровь валинкарцев считается священной и её не может проливать тот, кто тоже относится к этой расе…
– Но ты пролил, – голос владыки снова прогремел в пустынном зале, перебив плавную речь сына.
– Верно, – кивнул Лайгон, демонстрируя полное отсутствие раскаянья или сожаления. – Я ведь всего лишь полубог, как бы сказали люди. Полукровка, проще говоря. Мне можно.
Мэггон терпеть не мог, когда кто-то увиливал от ответов, хотя самому ему тоже часто приходилось так поступать. Но сейчас был беспрецедентный случай, и владыка желал получить ответ
