города.
– Значит, так, малый, – обратился Кулиев к Никитке. – Первое! Если нас тормознут менты, ты кочумаешь… то есть молчишь как рыба. Вякнешь хотя бы одно слово, и, считай, тебя больше нет… – Достал из кармана черный пистолет, продемонстрировал его. – Ты меня понял?
Тот молча кивнул.
– Второе… – продолжал Кулек. – Мамку ты сегодня не увидишь. Побазаришь с ней по телефону, и этого для первого раза хватит.
– А когда увижу?
– Скоро. Скажешь, что у тебя все хорошо, и пусть она с нами не ссорится и не обижает нас. Мы ж тебя не обижаем?
– Не обижаете.
– Так мамке и скажешь. Договорились?
– Договорились.
…У кольцевой дороги проезжая часть шоссе была сильно заужена бетонными «быками», машины двигались медленно и плотно. Милиционеры внимательно высматривали в потоке подозрительный транспорт, некоторых резким свистком останавливали, заставляли съехать на обочину для проверки.
В «Жигулях» все молчали. Нервно сжимал баранку Кулиев. Грэг на заднем сиденье крепко прижимал к себе Никитку, готовый в любой момент закрыть ему рот. Сам же мальчишка испуганно молчал, его пальцы впились в колено Грэга.
Поравнялись с одним из гаишников, и Кульку показалось, что тот как-то по-особому взглянул на него. От волнения он дал перегазовку, машина дернулась и вдруг заглохла. Виновато и растерянно посмотрел на милиционера, попытался даже улыбнуться, крутнул ключ зажигания, и машина покатила дальше, сопровождаемая удивленным взглядом сержанта.
Остановились на каком-то заброшенном пустыре недалеко от завода железобетонных изделий. Завод окружал длинный серо-грязный забор, и к нему были прилеплены две телефонные будки.
Грэг помог Никитке выйти из машины, взял за руку, быстро повел к одной из будок.
Кулиев остался в салоне, внимательно следя за общей обстановкой.
В будке болтался всего лишь шнур – телефонная трубка отсутствовала.
Перебежали в другую будку.
Грэг, намертво вцепившись в ручонку паренька, нашел жетон, набрал номер.
– Але. Госпожа Пантелеева?
– Да, я, – голос Нины напрягся.
– С вами сейчас будет говорить ваш сын.
– Что? – От неожиданности спазм перехватил горло матери. – Кто будет говорить?
– Сын! Никита! Вы готовы к разговору?
– Боже… Конечно, конечно, – выкрикнула Нина. – Где он? Сынок!
– Одну минуту… – Грэг приложил трубку к уху Никитки, кивнул: – Говори.
– Мамочка, здравствуй, – закричал тот. – Это я, Никита!
– Никитушка! Сыночек! Родной! – Нина плакала. – Ты где?
– В телефонной будке!
– Как ты? Что ты? Сыночек! Ты здоров?
– Немного болел, мамочка!
– Чем? Чем болел?
– Голова болела! Но сейчас все хорошо! Меня лечат.
– Кто лечит?
