Белый царь от вас отказался, помощи себе из Москвы не чайте». Войсковой атаман Петров отвечал за всех: «Сами волею своею взяли мы Азов, сами и отстаивать его будем; помощи, кроме Бога, ни от кого не ожидаем, прельщений ваших не слушаем и не словами, а саблями, готовы принять вас, незваных гостей!» На другой же день 30 тысяч лучших турецких войск, прикрывшись иноземцами, бросились на приступ; они потеряли 6 тысяч и со стыдом отступили. Сераскир заключил на два дня перемирие, причем платил тем же казакам за каждого убитого мусульманина по червонцу. Так началась достопамятная защита Азова, напоминающая столь же доблестную защиту христианскими рыцарями города Родоса. Как там, так и здесь, сражались братья-воины, исконные враги мусульман, сражались в малом числе, но с такой стойкостью, с таким мужеством, что привели в удивление весь христианский мир. И если начать сравнивать, кому приходилось горше, то, конечно, казакам, потому что за рыцарями уже тогда утвердилась вековая слава их доблестей: они были богаты, хорошо вооружены, имели отличное, приспособленное к воинскому делу, устройство; наконец, за их борьбой участливо следила вся христианская Европа, тогда как казаки бились на далекой окраине Московского государства; многие и не ведали, что они были за люди.
Турки насыпали вокруг крепости высокий вал; казаки сделали вылазку, взяли этот вал, подорвали его и прогнали неприятеля. Тогда турки позади первого вала насыпали другой, до высоты стен, втащили более сотни орудий, после чего открыли безостановочную пальбу, продолжавшуюся 16 дней подряд. Крепостные стены были сбиты до основания. Казаки для своей защиты устроили вторую линию обороны, по разрушении ее – третью, и наконец – четвертую. Там, сидя в землянках, они продержались до конца осады. Но они не ждали, пока появятся на валах турецкие бунчуки, а шли навстречу неприятеля подкопами; после каждого взрыва очередная сотня кидалась на вылазку, побивала оглушенных врагов, пока поспевала к ним помощь. Турецкие подкопы всегда натыкались на подземные работы казаков, и тут последние брали верх, потому что заранее готовились к встрече. Сераскир, видя безуспешность бомбардировки, стал ежедневно посылать войска на приступ. Всегда готовые и к этому, казаки встречали турок меткими пулями, потом кидались в сабли, рубились, не уступали ни шагу; во время приступов атаман зорко следил, не ослабела ли где защита, и посылал туда немедленно помощь. В самом пылу боя появлялись на облитых кровью валах казацкия жены; они подавали помощь раненым, кормили голодных мужей, подносили бойцам оружие, порох; они же копали под выстрелами рвы, таскали на валы землю; в последнюю минуту казачки лили горячую смолу и кипяток на головы штурмующих. Более трех недель турки штурмовали ежедневно – и покинули. Они потеряли почти половину пехоты, расстреляли все снаряды, порох; к тому же сераскир поссорился с крымским ханом, который не хотел посылать на валы свое конное войско. От недостатка кормов в турецком лагере открылся мор на людей и падеж на лошадей; гниющие трупы заражали воздух нестерпимым
